— Диверсантов, — уточнил Фирсов.
— Этим же госбезопасность заниматься должна, — презрительно бросил Птицын.
— А она ими уже и занимается, — продолжил москвич. — Но так как дело особо важное, руководство приняло решение подключить все имеющиеся ресурсы. Тем более что диверсанты, вполне возможно, попытаются войти в контакт с криминальными элементами, которые могут оказывать немцам содействие. Одним словом, на это дело будут брошены все силы и резервы. Ситуация очень уж непроста. Поэтому уж извините, товарищ капитан, — придётся вам подключаться к поискам. Ситуация следующая: из Берлина получена информация, что к вам в город будет заброшена диверсионно-разведывательная группа для уничтожения одного из наших партийных лидеров. Мы думаем, что охота ведётся на очень важную особу…
— Сталин в Москве, Тимошенко и Жуков тоже, — проворчал Птицын. — Кого же такого важного эти диверсанты ухлопать должны, да ещё у нас в Куйбышеве?
— К вам в город, с учётом положения на фронтах, из Москвы эвакуирована группа лиц, фамилии которых пока что не разглашаются. С целью не допустить панических настроений среди населения столицы эта информация пока что относится к разряду секретных. Мы полагаем, что одно из этих лиц и является целью наших диверсантов.
Птицын встал и, подойдя к московскому гостю, облокотился на стол:
— Вы что же, охрану московских шишек мне предлагаете осуществлять? И кого же?
— Пока не могу этого сказать. К тому же непосредственно охраной вам заниматься не придётся.
— Не придётся? — Птицын почувствовал, что у него дёрнулось правое веко, — это было сигналом к новому приступу. Он поднёс руку к голове и принялся тереть висок. — То есть мы будем работать вслепую?
— Отчасти вы правы. До особого указания, на период формирования оперативно-поисковой группы, я не могу посвятить вас в некоторые тонкости предстоящего дела…
— Какой ещё группы? — Птицына уже трясло, но он что было сил старался держать себя в руках. — Янчин на кладбище, Трефилов в больнице. Мы с Кравцом вдвоём остались — вот и весь наш отдел. Вдвоём мы вам много не нароем, или вам не важен результат. Главное — людей назначить, чтобы искать иголку в стоге сена, а потом о проделанном отчитаться.
— В ваше распоряжение поступят прикомандированные сотрудники из других отделов, — уточнил Еленин.
— Нахрена ж они мне сдались?! Я со своими привык работать. И вообще… придумали тоже! Шпионов должна госбезопасность ловить, а не мы.
Фирсов казался невозмутимым.
— Госбезопасность будет вести работу по своему направлению, а мы с вами — по своему́. Моя задача — координировать наши совместные действия. Мы будем искать диверсантов. — Москвич поднялся, подошёл к столу и поставил на него стакан, попутно разбрызгав его и слегка обварив себе руки. — Какой же я неуклюжий!
Бесцветные брови, лоснящийся лоб. Москвич улыбался так приторно, что Птицын решил, что ещё немного — и его стошнит. «Что за клоун, где ж такого откопали? — гадал Владимир Иванович. — Всё даже ещё хуже, чем я ожидал. Нам даже не открывают все карты предстоящего дела…»
Очередная фраза москвича добила Птицына окончательно:
— Ой… а где тут у вас туалет? А то я после вашего чая… — Кирилл Петрович тихо рассмеялся, похрюкивая при этом. — Я же с самого самолёта терплю, а у меня простата шалит.
Птицын не сдержался, и из его груди вырвался глухой стон.
— Туалет прямо по коридору. — Он плюхнулся на стул и задрал голову вверх. — Делать-то нам что?
Фирсов взял со стола папочку и высыпал на стол пачку фотографий шесть на девять. На всех фото был изображён один и тот же человек.
— Вот. Этого человека вам и вашим людям необходимо найти.
Птицын небрежно взял со стола одну из фотографий. С неё смотрел суровый мужчина средних лет в костюме и галстуке.
— Это немецкий офицер — предположительно именно он должен возглавить диверсионную группу. Остальную информацию я, как и обещал, доведу до всех членов вновь сформированной группы чуть позже.
— Позже? — переспросил Птицын, не скрывая презрения.
— Позже, — ответил Фирсов с улыбкой, которая уже начинала бесить.
— Хорошо, раз уж руководство так решило…
Птицын хлопнул обеими ладонями по столу и беззвучно рассмеялся. Лишь бы опять не разболелась голова! Птицын снова вспомнил Женьку, вспомнил, как провожал его на дело, как тот прибежал в отдел и рассказал про Лыскину и Пашины визиты к ней по понедельникам и средам. Вспомнил и торчавшую из груди Женьки финку, когда его обнаружили на руинах попавшего под бомбёжку дома. Нет! Он всего этого так не оставит! Пусть Корнилов ведёт дело по банде — Птицын же будет вести своё расследование, а диверсантов пусть ловят другие.