«Симпатичная», — отметил про себя Фидель, присматриваясь к Джине.
Репортёр телевизионного канала из Филадельфии с микрофоном, похожим на огромное эскимо, встал перед камерой своего оператора так, чтобы в кадр вместе с ним попало как можно больше деталей общего плана и замер. После сигнала редактора, что трансляция с камеры идёт в прямой эфир дневных новостей, быстро затараторил, пугая домохозяек у телевизоров деталями произошедшего. Потом он почти побежал к группе, где в центре стояла Джина. Оператор бросился за ним, стараясь удержать репортёра в кадре.
— Это убийство? — репортёр громко выпалил вопрос, так чтобы Джина точно услышала.
Ему явно хотелось как можно сильнее драматизировать ситуацию.
— Сейчас нельзя сказать ничего определённого. Ведётся следствие. Будем информировать, — ответила она, откинув со лба изящным движением руки густую прядь чёрных волос. На Джину смотрели десятки тысяч телезрителей, и она хотела выглядеть красивой.
Парлсон, который стоял неподалёку, был мрачен. Все новости утекали в прямой эфир телевизионного канала, и что-либо сделать было невозможно.
«Чего будет стоить мой репортаж в вечернем электронном выпуске газеты? А печатная версия годится только для растопки камина. Меня может спасти только журналистское расследование», — думал Парлсон.
Зависть, с какой охранник Гарри говорил о Джине, имела все основания. Карьера Джины складывалось удачно. В свои двадцать девять лет она уже была детективом. Джина родилась в Мексике. Когда ей было два года, её родители легально иммигрировали в США. С детства она была бойкой девчонкой, и работа в полиции пришлась по душе. Происшествие на съёмочной площадке довольно известного режиссёра — было заметным событием. Появилась возможность сделать ещё один большой шаг по карьерной лестнице.
Джина выслушала доклад патрульных и внимательно осмотрела съёмочную площадку. Судмедэксперт подтвердил выводы фельдшеров скорой помощи — пуля попала в сердце и смерть была мгновенной. Фельдшеров отпустили. Они были больше не нужны.
«Несчастный случай. На убийство совсем не похоже, а жаль», — подумала Джина.
Джина для начала опросила актёра Лута. Тот не мог сказать ничего вразумительного и тем более вспомнить какие-то детали. Только повторял, что совершенно не понимает, как в пистолете оказалась пуля и считает, сегодняшний день — самым чёрным в жизни. Джина ему верила, хоть и понимала, что с актёрами нужно быть начеку, этот Лут может запросто отыграть искренность.
Следующими на очереди были Элизабет Бэйлор, режиссёр Уайт, и Томас Руз, который стоял ближе всех, когда оператор Блэк снимал крупным планом Лута в момент выстрела.
— Почему вы находились на съёмочной площадке так близко к Луту? Из пояснений режиссёра следует, что вы не должны быть в кадре, — спросила Джина Томаса Руза.
— Хотел поучиться у талантливого актёра, как играть хладнокровного убийцу.
— Постигли? А по-настоящему убивать не пробовали? — Сказала Джина и пристально посмотрела в глаза Рузу.
Конечно, это была просто злая шутка. Она не собиралась неожиданным вопросом добиться признания. Руз ей не нравился. Слишком много пафоса, но что ещё хуже, он будто нисходил до неё, чего простить она уже не могла.
— Да, я…, — Руз осёкся и замолк.
Режиссёр Уайт отвечал неторопливо, взвешивая каждое слово. В этом не было ничего удивительного. Он в конечном счёте отвечал перед студией и продюсером за всё, что происходит на съёмочной площадке. Его потрясение случившимся было совершено искренним.
— Зачем начал снимать третий дубль, два первых были хорошие? — несколько раз сам себя спросил Уайт.
— Как, вообще, пуля оказалась на съёмочной площадке, — задала Джина самый важный вопрос, когда режиссёр уже расслабился и не был готов к обороне.
Уайт даже немного откинулся назад от неожиданности.
Он весь как-то сжался, не зная, что ответить.
— Не нужно было тренироваться стрелять по бутылкам за день до съёмок. Ничего бы и не случилось, — вдруг вмешалась Элизабет Бейлор.
— Да, знаете, хотели добиться большего реализма в игре. Чтобы актёр почувствовал как это, когда из пистолета вылетает реальная пуля, — не смог сдержаться режиссёр Уайт.
— Вот, почувствовал, — заметил Лут со злой иронией.
— Хорошо, после того как потренировались в стрельбе, где хранились оставшиеся пули? — продолжила Джина.
— У нас очень строгие инструкции по поводу хранения огнестрельного оружия. Если бы это были современные патроны, то хранили бы в специальном сейфе. А то простой кусок свинца, — опять начал оправдываться Уайт.
— Для семнадцатого века этот кусок свинца был бы настоящей пулей, — заметила Джина.
Нужно было закончить с этой серией вопросов, чтобы лучше подготовиться к следующей.
Интуиция подсказывала, что, несчастный случай мог оказаться не таким уж и случайным, и тогда следствие будет долгим.
Она решила поговорить с другими свидетелями, и, наконец, очередь дошла до Фиделя.