И Лассе, в своем тысячедолларовом костюме, тоже опустился на пол… а я не мог дышать, потому что наш Крис, который никогда не плакал даже от боли, даже когда врезал дверцей машины себе по пальцам; наш Крис, так похожий на взрослого, сейчас рыдал едва не в голос на его руках. Лассе лишь взглянул на нас - он просил разрешения, но дал его не я, а Кира. Она взяла меня под руку и почти силой потащила назад в зал. И лишь мельком, оглянувшись, я увидел, как Лассе чуть отстранился, и в это время Крис вдруг припал к его губам, неловко, обмирая от затопивших эмоций… и как резко тот вздрогнул, а его пальцы медленно сжались в растрепанных медных прядях.
У меня без остановки текли слезы, но Кира была спокойна. Она усадила меня обратно за столик и достала из сумки маленькую бутылочку из нашего домашнего бара, чтобы щедро разбавить пунш.
- За Криса.
- За Криса, - послушно повторил я и чуть не закашлялся - коктейль получился что надо.
- Знаешь, я, наверное, не типичная мать, - сказала Кира, глядя мимо меня куда-то в толпу танцующих, - и начала понимать это только после рождения Джереми… Я не желаю своим детям удачной семейной жизни, престижной работы и спокойной старости… Я просто желаю им счастья… В конце концов, все мы рожаем детей для кого-то другого, не для себя, и должны быть готовы рано или поздно отпустить их, чтобы потерять навсегда…
Я молчал, полностью подавленный, и внезапно она спросила:
- Ты никогда не думал… что Джошу было бы лучше остаться с Заком?
Такой поворот был сродни резкой пощечине - в голове даже чуть посветлело.
- Ты о чем?
- О чем я?.. да о том, что сильное чувство драгоценно, как бы мало оно ни длилось… это дар, без которого ты - не ты, и нельзя терять его, нельзя менять на стабильность… А что если Джошу суждено было стать не-мертвым, чтобы остаться живым?
- Насколько я помню, это было решение не Джоша…
- Да… но сейчас я говорю не только о нем. Возможно, так было бы лучше для них обоих, но чтобы принять правильное решение необходимо мужество и ответственность… а этого, увы, не гарантируют ни десятки лет за спиной, ни даже сотни…
- Думаешь, он… недостаточно жив?
- Мы не знаем… - Кира мотнула головой, словно отгоняя какой-то морок, - он любит Имоджен, обожает Лиззи, Фрэнси и Престона… однако, по сути, мы не знаем… ничего. Реанимирован и жив - не одно и то же… люди в коме ведь тоже формально не мертвы… Имоджен собрала его по кусочкам, отстроила заново… но насколько то, что вышло, наш прежний Джош - это еще вопрос… Кстати, я ведь так тебе и не рассказала, что он виделся с Заком?
Я покачал головой.
- Когда?
- Года три назад, Престон еще не родился. Помнишь, я дежурила, и Джош привез парня с укусом? Я еще подумала - почему к нам, а не к себе, и лишь потом поняла - он очень хотел кого-то из нас увидеть, поговорить… но не смог. Спустя время он все-таки выложил мне все, будто не мог держать в себе, у него была какая-то потребность выговориться… впервые за много лет. На самом деле он был спокоен, даже холоден, когда рассказывал, просто констатировал факт… не зная, что за пару дней до этого мне звонила Имоджен и спрашивала, не случилось ли чего. Сказала, Джош уехал среди ночи, вернулся через час, скурил на кухне полпачки ее сигарет и уехал снова. Возвратился уже засветло, измученный, с покрасневшими глазами… не сказал ни слова и уснул в комнате девочек… Тогда я успокоила Имоджен как могла, да и Джош-то выглядел как новенький, но позже, когда он рассказывал мне… так, в двух словах, будто просто встретил на улице кого-то из прошлой жизни и прошел мимо… мне вдруг захотелось обнять его, как тогда. Когда он вернулся после всего, помнишь? Он не выглядел живым… нет, совсем не выглядел… Да, я купила ему три упаковки пива давным-давно, как обещала… но в тот момент, клянусь богом, была близка к тому, чтобы потребовать их назад. Где-то в то же время ты сказал мне про Лассе… и я вдруг так испугалась за Криса… так сильно испугалась, что пройдут годы, у него будет трое детей, собака, дом за белым забором, и он станет таким же счастливым, как Джош.
Кира открыла сумку и достала еще две бутылочки, однако в бокалы лить не стала. Просто открыла и протянула одну мне.
- И вот я думаю, Перри… о том, как мало знаю счастливых семей, а некоторые настолько несчастны, что даже не имеют терпения это скрывать. И о том, что счастье порой выглядит так неприглядно… так пугающе, что больше напоминает кошмар… бесконечную боль… а у нас не хватает ни сил, ни желания бороться за него… потому что мы так боимся… что в результате не остается ничего кроме сожаления.
- Ки, а о нас… ты тоже жалеешь? - спросил я медленно.
И тут она впервые улыбнулась, прикусив губу, совсем как та девочка, которая столкнулась со мной на улице вечность назад.
- Дурак ты.
И от этого искреннего “дурак ты” меня вдруг разобрал смех, я начал хохотать, снова до слез, и Кира смеялась тоже, а потом просто села мне на колени и обняла крепко-крепко. И хотя это не было ответом на вопрос, я знал, что никогда не задам его снова.
Мы поехали домой и просто сидели на кухне, разговаривали и пили кофе, как в старые добрые времена. Крис явился через несколько часов, задолго до рассвета. Он нерешительно остановился в дверном проеме, и нам вполне хватило выдержки, чтобы просто встать - не подскочить как ужаленные, а встать и сделать к нему пару шагов. Вот уж кто выглядел живым на все сто процентов… Волосы чуть растрепаны, губы припухли, а в еще человеческих глазах изнывало такое беспредельное счастье, что многие вопросы отпадали сами собой.
- Вы всегда знали? - спросил он тихим хрипловатым голосом.
Я кивнул - Кира тоже. Никто и не собирался лгать.
- И когда хотели сказать?
- Ждали момента. Такого… как вчера.
- Это ведь твое решение и больше ничье.
Крис кивнул. Да одного взгляда на него хватало, чтобы понять - решение было принято еще в тот момент, когда Лассе впервые взял его на руки.
Он шагнул, потянулся к нам - мы крепко сжали его холодные пальцы, будто не решаясь коснуться как-то еще. Я взглянул - кольца не было. Пока что.
- Мам…
Его губы внезапно дрогнули, глаза налились слезами, но Кира мягко прервала его:
- Где Лассе?
- На крыльце…
- Позови его, не будь невежливым. И беги собирать вещи.
Крис просиял сквозь слезы и тут же исчез, как вспышка света.
Через минуту вошел Лассе и стал точно на то же место, где до этого стоял наш сын. Он выглядел… иначе, будто ненадолго пошатнулась его вековая выдержка. Те же припухшие губы, истома в глазах, и в целом он казался совсем юным, чуть ли не ровесником Криса.