Повинуясь какому-то странному чувству, я подвела курсор к слову «Папа» и нажала на вызов.
- Слава Богу, Эми! – раздался в трубке взволнованный мужской голос. – Я уже не знал, что думать. Где ты была? Почему не брала трубку?
В тот самый момент, когда тревога, что жила в этом человеке выплеснулась на меня через его голос, я поняла, что с его дочерью случилась беда.
Надо было что-то сказать.
- Это не Эмили.
Я произнесла это тихо, внутренне подготавливаясь к реакции, которая последует за моими словами.
- Что? – Голос мужчины подпрыгнул на одну октаву. – Я не понимаю. Эми, говори громче!
- Это не Эмили.
- Как… Кто вы? – закричал голос в трубке. – Откуда у вас телефон моей дочери? Где Эми?
- Я… - Я на секунду замялась, - я её соседка. Мы договорились вместе посмотреть фильм. Я заволновалась, когда она не пришла. Хозяин пиццерии сказал, что она ушла в одиннадцать. Её телефон я нашла на дороге.
- Господи! На неё напали по дороге домой?
- Я не уверена. Телефон лежал на другой стороне.
- Звоните в полицию, чёрт побери! - выругался мужчина. - Идите и скажите, что мою дочь похитили.
- Они не станут ничего делать, прошло всего два часа. Я буду искать её.
- Как? – снова вскричал он. – Как вы собираетесь это делать? Моя девочка! Моя бедная девочка! - всхлипнул мужчина. – Я так и знал, так и знал, что не надо было её оставлять там.
Внезапно на том конце возникла тишина. Я даже подумала, что телефон разрядился, и чтобы удостовериться в этом, оторвала трубку от уха и посмотрела на экран. Соединение не было сброшено.
- Алло.
Совершенно неожиданно для меня из трубки раздался звериный рык.
- Эмили ничего мне не рассказывала ни про какую соседку. Кто вы?
Я промолчала, изумлённая тем звуком, что услышала несколько секунд назад. Человеческое горло не могло его издавать.
- Если ты та, кого она чувствовала! Если из-за тебя с ней случилась беда…
Неприкрытая ненависть в его голосе опалила меня. В одно мгновение человек на том конце провода превратился в зверя. Казалось, от силы ярости, льющейся из динамика, телефон должен расплавиться.
- Это ты? Ты следила за ней, я прав? Она боялась.
- Я не…
- Это ты, - прошипел мужчина с ненавистью. - Кажется, я даже отсюда ощущаю твой смрад.
- Я не сделала ей ничего плохого.
- Не подходи к моей дочери, ты, исчадие ада! Если я узнаю, что с её головы упал хоть один волос, мне не надо будет перекидываться, чтобы разорвать тебя на части!
- От меня ей ничего не угрожает. И никогда не угрожало. Я хочу её найти.
- Ты угроза для всего живого!
- Думайте обо мне что угодно, но я - единственное существо в этом городе, способное найти вашу дочь.
Сказав это, я с силой сжала телефон, пальцами стирая его в пластмассовую пыль.
Подобно торнадо я металась по городу. Никогда мои чувства не были обострены так, как в те часы, что я искала Эмили Клируотер. Находясь под щитом, я развивала скорость, недоступную человеческому глазу. Но к концу второго часа, когда внутри меня начало расти отчаянье, я уже не заботилась о том, что меня увидят. Тень, порыв ветра, неясный образ на краю периферического зрения – вот чем я была для всякого встреченного мной на пути человека.
Её нигде не было. Между заливом Элиот и озером Вашингтон, по всем семи холмам, от Панхерста до Ситака я пролетала тенью, впитывая в себя воздух, отзываясь на малейшие нюансы запаха, которые могли бы привести меня к Эмили. Конечно, если она была в каком-то здании, учуять её я не могла, но меня это не останавливало. Я с особой тщательностью обследовала ближайшие к нашей улице районы Ю-Дистрикт, Веджвуд и Кэпитол Хилл.
Я была в Лорел Хёрсте, когда это произошло. Её запах буквально обрушился на меня: вот только что его не было, а в следующую секунду он изо резко ворвался мне в ноздри. Как будто кто-то открыл пробку от флакона с её ароматом – настолько он оказался неожиданным и насыщенным.
Парк Уиндермир, прилегающий к Волчьему заливу. По Николас Плейс я пересекла Северо-Восточную Пятидесятую. Парковка в Западной оконечности парка.
Она была там. Длинные тёмные волосы разметались по серому асфальту, наполовину скрыв под собой лежащую на боку маленькую фигурку. Серая толстовка всё ещё была на ней, но ниже девушка была обнажена.
С каждым шагом резкий лесной запах Эмили усиливался. Упав перед ней на колени, я задержала дыхание – его стало невозможно выносить. Волосы прилипали к пальцам, когда я убирала их с лица. Её дыхание было рваным, но оно, по крайней мере, было. Мне необходимо было оценить весь ущерб, и я тихонечко начала переворачивать ей на спину. Она застонала.
- Эмили, детка… - слова застряли в горле.
Вся правая половина лица была повреждена. Кровь из рассеченной брови заливала лоб и волосы. Правый глаз уже начал опухать. Нос и нижняя губа были разбиты, но здесь кровь уже запеклась. Левый глаз был цел, и я видела светлые дорожки от слёз, оставшиеся на её испачканных щеках.
Я скользнула взглядом по телу. Тот, кто это с ней сделал… господи! Он просто разрезал на ней футболку и лифчик, не снимая. Резал прямо по телу: между грудей и по животу шла неглубокая ровная рана, след от ножа. Правая рука Эмили была согнута под неправильным углом, и я поняла, что она перебита в локте. Вторая вроде бы была целой, но я удостоверилась в этом только ощупав её через рукав толстовки.
На животе я обнаружила несколько ножевых порезов. Вся нижняя часть тела, начиная с талии, была в ссадинах и синяках. А ниже… Я зашаталась, увидев кровь на худеньких девичьих бёдрах Мои пальцы прошлись по тёмным следам, в бесплодной попытке стереть их с Эмили.
- Ох, Эми. Мне так жаль, - провыла я. – Так жаль, малышка.
Она снова застонала.
- Сейчас, сейчас, потерпи.
- Мама…
- Сейчас, ещё чуть-чуть, детка.
Я подвела левую руку под её спину, приподнимая девушку. Сломанную руку я с осторожностью положила Эмили на живот, вызвав этим движением ещё один полный муки стон. Как было бы хорошо, чтобы девушка забылась, потеряла сознание, но это не происходило. Она чувствовала всё, и даже пыталась сопротивляться, когда, подхватив под колени, я начала поднимать её с асфальта.
- Тише, тише, - шептала я. – Успокойся.
- Не надо, – хрипела она. – Не надо больше…
- Успокойся, милая.