Потом я снова сжалась, понимая, что скрыть себя мне пока не удастся. Ещё один вампир узнает о моём существовании. Я всё-таки попыталась это сделать, встав и немедленно оказавшись в дальнем конце комнаты. Потревоженный шумом, Карлайл обернулся. Вместе с пораженной Эсми, он следил за моей безуспешной попыткой натянуть щит.
Мне это частично удалось, потому что доктор Каллен благоговейно прошептал:
- Так вот как это работает.
- Откуда вы вообще знаете, что я могу это делать?
Давно пора было это выяснить.
- Эдвард рассказывал о визите таинственного вампира, пожелавшего остаться невидимым. Это было восемь лет назад. Элис ушла именно тогда. Тогда же, по твоему рассказу, ты видела их в последний раз. Я просто сложил два и два.
- Именно так ты пряталась от видений Элис? - поинтересовалась Эсми.
- Я… я не знаю, как это работает по отношению к её видениям. Очень надеюсь, что так и есть. Иначе…
А что, иначе? Что, если Элис увидела бы меня раньше? Смогла бы она предотвратить сиэтловскую бойню? Может, не стоило прятаться? Может, иметь в друзьях провидицу - лучшее, что может случиться с вампиром? Да, Элис лакомый кусочек для любой вампирской семьи, здесь я согласна с Карлайлом: этот Аро будет дураком, если выпустит её из рук. На секунду я порадовалась, что Элис не торопится возвращаться.
Бросив взгляд на Эсми, я увидела, что она смотрит прямо на меня. Без особой надежды на отрицательный ответ я поинтересовалась:
- Вы всё ещё меня видите?
- Ты похожа на призрак, - прошептала она благоговейно. - Я вижу тебя, но смотрю как бы сквозь.
Я внутренне порадовалась: надо продолжать тренироваться, продолжать голодать и, может, в скором времени всё придёт в норму. Ну а пока необходимо встретить гостя в более привычном для человеческого глаза виде. Или…
- Не думаю, что мне стоит показываться на глаза Эммету. Чем меньше людей знает обо мне, тем лучше.
- Поступай так, как считаешь нужным, - произнёс Карлайл. - Но ты вправе рассчитывать на поддержку всех членов нашей семьи.
- Вряд ли Эммет будет счастлив узнать, что привлекло к вам внимание Вольтури. Вернее, кто. Не удивлюсь, если он решит меня убить.
- Эммет никогда этого не сделает, - заявил доктор Каллен.
- Зато легко сделаю я!
Звонкий женский голос, раздавшийся из прихожей, заставил всех обернуться.
За разговором мы не услышали, как двое вампиров зашли в дом. Зато они услышали нас.
Через мгновение Розали и Эммет Каллены - оба со сверкающими яростью глазами, более всего делающим их похожими на хищников, - оказались в гостиной.
Прошедшие десятилетия не оставили ни следа на их лицах. Конечно, мы все застыли в своём возрасте, в котором были обращены, но я не смогла не удивиться чувству дежа вю, когда увидела прекрасное лицо Розали и массивную, пугающую фигуру Эммета. Я снова была маленькой Беллой Свон, чувствующей себя гадким утёнком, попавшим на великолепный птичий двор.
Розали выглядела по-другому, по-модному одета и подстрижена, но выражение презрения, которым сочились её тигриные глаза, было тем же. Ничего не изменилось за девяносто лет: она была всё той же высокомерной красавицей, считающей, что нет в мире ничего достойного её. Ну, разве что Эммет.
Я запомнила его, как доброго весельчака, «медведя гризли», которых он так любил дразнить во время весенней охоты. Но сейчас этот медведь был не на шутку рассержен и представлял для меня серьёзную опасность.
- Элис звонила, - обратилась к Карлайлу Розали. - Сказала, что нам необходимо приехать.
- Кто это, отец? - рыкнул в мою сторону Эммет.
- Неужели не узнаешь? - вместо Карлайла ответила Эсми. - Приглядись хорошенько.
Сложив руки на груди, он с отвращением осмотрел меня. Я следила за выражением его лица, страшась перевести взгляд на Розали. Во время нашего первого знакомства она открыто выказывала в отношении меня неприязнь. Розали с трудом принимала наши с Эдвардом отношения, и я понимала, что было тому причиной. Тогда она всерьёз боялась, что в какой-то момент хвалёная выдержка изменит Эдварду, и всей семье придётся справляться с последствиями неразумного романа вампира и человека. Она обвиняла Эдварда в эгоизме, и, как оказалось в дальнейшем, зря: Эдвард выбрал семью. Он всегда её выбирал.
И вот история повторяется: снова я - главная опасность для Калленов, и через пару мгновений Розали это поймёт. Так и случилось.
- Неисповедимы пути твои, Господи, - пробормотала вампирша. - Это что, кто-то из её потомков?
То, как презрительно она произнесла это «её потомков», я поняла, что даже после объявление меня мёртвой отношение ко мне Розали Хейл не изменились ни на йоту.
- Какого чёрта здесь происходит? - подал голос ничего не понимающий Эммет. - Кто это, Рози?
- Самый большой чирей на наших задницах, - презрительно выплюнула его жена.
- Я тоже не слишком счастлива видеть тебя, Розали.
Услышав мой голос, она сделала шаг вперёд и принюхалась. В следующий момент Розали застыла. Прекраснейшая статуя, достойная работа самого искусного скульптора. Только выражение лица портило её. Оно менялось с катастрофической быстротой: от презрения к сомнению, от сомнения к растерянности и далее к ужасу.
- Белла Свон, - наконец, выдохнула она и замотала головой: - Этого не может быть. Ты же умерла.
- Технически так можно сказать обо всех присутствующих, - ответила я, получая удовольствие от изумлённого выражения её лица. В эту минуту я увидела в ней именно ту милую девушку, которой она когда-то была. Надменность и холодность слетели, уступив место неуверенности – качеству, которым вампирша Розали Хейл никогда не страдала.
- Белла Свон? - нахмурился Эммет. - Какая Белла Сво… - Он споткнулся на полуслове. Я видела, как расширяются его глаза, как открывается рот. - Что б меня черти взяли!
Я не знала, что вампиры могут быть ещё более неподвижны, как были сейчас эти двое. Они впали в ступор, ошалело таращась на меня. Это продолжалось добрых пять минут. Ну а потом Эммет захохотал.
Его смех был похож на раскаты грома. Он делал это так заразительно, что будь ситуация не такой неоднозначной, я могла бы посмеяться вместе с ним. Но в данный момент его веселье разозлило меня больше, чем презрение Розали.
- Ты и вампиром так же путаешься в своих ногах, или как? - спросил он сквозь смех.
- Не дождёшься, - зашипела я.
Это вызвало ещё один приступ хохота.