- Белла.
Неужели, она не может сказать ничего другого, а только постоянно произносить это имя?
- Ты помнишь меня?
Ну, хоть что-то.
- Я помню тебя, Элис.
По сравнению с её колокольчиками, мой голос был подобен звуку гвоздя, которым провели по стеклу. Будто горло пересохло от жажды. Но этого не могло быть – по дороге в Форкс я выпила парочку оленей. Тогда что? Волнение? Неужели, я волнуюсь?
- Ты здесь. В Форксе. Я не верю в это. Я просто не верю, что ты наконец-то здесь.
- Наконец-то?
Я выхватила это слово из её быстрого монолога именно потому, что оно было таким же неожиданным, как её «мы все соскучились». Будто меня здесь ждали. Именно здесь и именно сейчас.
Я что-то когда-то упустила?
- Ты говоришь так, словно ждала этой встречи. Словно знала, что она состоится. Почему?
- Потому что я знала! – вскричала Элис.
Если бы я не знала, что мы не можем заплакать, то сказала бы, что по её лицу потекли слёзы. Я действительно видела их. Чувствовала эмоции, которые текли из Элис, и это было больно. Так больно, что я сделала шаг назад.
- Стой! – Теперь в её голосе зазвучало отчаянье. – Выслушай меня, прежде чем уйти. Я знаю, ты сейчас уйдёшь, но выслушай меня, Белла! Ты должна меня выслушать!
Элис говорила очень быстро и эмоционально. Голос срывался, она была на грани паники, и тем самым пугала меня. Я заставила себя оставаться на месте.
- Я видело это, - выпалила она. - За секунду до того, как Джаспер бросился на тебя, я увидела эту сцену: мы с тобой здесь, на кладбище Форкса. Я ощущаю присутствие вампира, ты показываешься и у тебя янтарные глаза. Все видения, которые касались тебя до этого, вели к одному – я прихожу на это кладбище и кладу цветы на твою могилу. Он бы никогда не обратил тебя. Он бы прожил человеческую жизнь вместе с тобой. Наверное, она была бы счастливой для вас обоих, но вот закончилась непростительно скоро. И не только для тебя. Через день после твоей смерти он был бы у Вольтури. Ты знаешь о Вольтури?
Было слишком много слов. Так много, что они пока ещё не могли отложиться в голове. Я просто слышала их, не вслушиваясь, но на последний вопрос ответить смогла. Вернее, утвердительно кивнуть.
- Я не знала, сколько времени должно было пройти до нашей сегодняшней встречи, и мне искренне жаль, что его прошло так много. Это невосполнимо, но… - Элис сделала один осторожный шажок ко мне, и на этот раз я осталась на месте. – Ты здесь! Ты жива. И он жив. Мне так жаль, милая, что тебе пришлось через всё это пройти в одиночестве.
Боль полоснула по горлу подобно жажде. Я вспомнила годы мучений и скитаний, одиночества и сомнений. Жестокость того, что произошло со мной из-за чьего-то видения, была сравнима разве что с болью, которую причинило упоминание вскользь об Эдварде. Ведь это его имела в виду Элис? О нём говорила, когда упоминала Вольтури?
Безобразные, пахнущие тленом существа с ярко-красными глазами и пергаментной кожей возникли перед глазами. Я мысленно содрогнулась, представив, что когда-нибудь эти пальцы могли коснуться алебастровой кожи моего Эдварда.
Боль переместилась в район груди, и я в неосознанном жесте обняла себя руками. Когда-то я делала точно так же, в надежде не дать себе рассыпаться, удержаться в теле, из которого давно улетела душа. Он забрал её с собой, когда ушел.
- Я позволила Эдварду уйти, чтобы вы оба остались живы.
Элис будто продолжила мои мысли, произнеся эти слова, и её хрупкая фигурка опустилась на землю. Она стояла на коленях передо мной, и её облик выражал крайнюю степень отчаянья.
- Прости меня, Белла, - проплакала она. – Я должна попросить прощения у вас обоих.
Множество мыслей роилось в голове, и ни на одной из них я не могла сосредоточиться. Тысяча вопросов, но какой из них главный? Они все казались главными. С чего же начать?
- Он… он жив? – Произнеся это слово, я вдруг засомневалась в правильности его использования. Поэтому тут же поправилась: - Он существует?
- Да. Эдвард жив.
Как хорошо, что она называет его по имени. Оказалось, что именно сейчас сказать его вслух я была не в состоянии. Огромная радость вперемешку с облегчением захлестнули меня: Эдвард жив! Он жив!
- Где он?
- На Аляске.
На Аляске? Так близко? Но почему же…
- Он больше не живёт с нами, Белла. Уже довольно давно.
Ах, вот как! Поэтому у неё такой потерянный вид.
- Я просто спасала брата, поверь мне.
Что-то в тоне Элис заставило меня внимательней к ней присмотреться. Я уловила исходящую от неё вибрацию. Что-то похожее на эмоцию, которую она хотела скрыть. Когда вы почти век ходите по земле среди людей и не людей, эмоции читаются не только по выражению лиц и жестам. Они словно сгустки энергии, что-то вроде моего ментального шита, ощущаются почти на вкус. И сейчас я чувствовала на языке горечь. Что-то беспокоило Элис, да так, что ей тяжело удавалось это скрывать.
- Я спасала брата, - тихо повторила она и, закрыв лицо руками, уткнулась в колени.
Вот сейчас мне стало страшно. Хотя, постойте! Эдвард жив, неужели этого недостаточно? Почему Элис ведёт себя так, будто сообщая мне эту новость, она не испытывает радости?
Я сделала неуверенный шаг вперёд. Потом ещё один. Оказавшись перед сжавшейся в комочек вампиршей, я присела на корточки и осторожно дотронулась до неё.
- Эй…
В то же мгновение я оказалась заключенной в объятья. Элис судорожно обхватила меня и, тряся головой, всё время повторяла одну фразу: «Прости меня, прости…»
Я гладила её по спине, не зная, что сказать. За что бы она ни просила у меня прощения, срок давности по этому делу уже давно истёк. Случилось то, что случилось. Эдвард жив – это главное!
Сколько мы простояли так, я не знаю. Наконец, Элис отодвинулась, снова пробормотав «прости», но теперь за то, что не смогла сдержать эмоции.
Она осматривала меня, позволив себе небольшую улыбку, когда её взгляд переместился на мои волосы.
- Они были немного короче.
- Конечно. Ты же сама их подравняла накануне моего дня рождения.
- Ты помнишь? – изумилась она.
- Я много что помню.
Грусть в голосе скрыть не удалось, но это действительно было грустно. Кое-что из своей жизни я бы с удовольствием забыла. А кое-что помогало существовать до сих пор.