Я покачал головой.
— У меня нет рода. Но ты права. Я действительно с севера.
И ведь не соврал ни разу.
— Как так нет рода?! — изумилась женщина. — Разве такое бывает?
— Как видишь, бывает.
Алма нахмурилась, но через миг её лицо озарилось догадкой.
— А! Я, кажется, поняла. Тебя, наверно, изгнали. За что?
— Не сошёлся во взглядах с шаманом, — хмыкнул я, вспомнив «Абдулазиза».
— Шаман — это серьёзно, — кивнула хозяйка. — Если он проклянёт, то и род отступится. А безродным быть плохо. Безродного всякий обидеть может.
— Ну, положим, не всякий, но, в общем и целом, да, верно, согласен. Плохо человеку, когда он один. Горе одному, один не воин, — процитировал я читанного в школьные времена Маяковского и залпом допил налитый в кружку отвар.
— Я тебе сейчас постелю, — сообщила Алма, тоже поднимаясь из-за стола…
Она постелила мне прямо в кухне, на лавке, а сама ушла в спальню. Дверь туда, как ни странно, осталась слегка приоткрытой. Но поначалу я на это внимания не обратил. Затушил свечи, улёгся…
Лавка была довольно широкой, но жёсткой. Свалиться не свалишься, но поворочаться, прежде чем закемарить, придётся. Комфорт — штука прилипчивая. Привыкаешь мгновенно, а отвыкаешь долго. В тюрьме у грудастой Астии условия были более чем спартанскими, а вот, поди ж ты, не жаловался. Но как только сбежал оттуда и оказался в нормальном доме, так сразу перины, блин, захотелось. Или хотя бы матраса, чтоб кости не отлежать…
Ворочался я около часа. Всё думал, прикидывал, что теперь делать. То ли на север податься, раз Алма сказала, что я похож на тамошних обитателей? То ли туда, где светит созвездие «пирамиды», искать, не там ли проход обратно на Землю? То ли, наоборот, здесь остаться, пошариться по окрестностям, городу, найти похожую, как у Абдулазиза, лавку со знаком над входом?..
И что, кстати, та чёртова баба с разноцветными зенками говорила такое, когда в первый раз ко мне в камеру приходила? Вроде я что-то у них там не то осквернил, не то опозорил… Какую-то… невесту Ашкарти что ли? Это, наверное, та девица в красном, которая чуть не упала, а я её подхватил… Неужели не надо было?.. Типа, пусть падает, это её личное дело?.. Вопросы, одни вопросы… И хрен его знает, кому их здесь задавать… Хотя…
Я приподнял голову и прислушался…
Из спальни донёсся негромкий вздох. Потом там что-то прошелестело и снова затихло.
Выходит, что Алма тоже не спит? Так, может, тогда у неё спросить, раз у обоих бессонница?..
Сказано — сделано. Откинув одеяло, я опустил босые ноги на пол и, не одеваясь, в одних труселях, осторожно подошёл к двери. Снова прислушался. Из спальни не раздавалось ни звука. Даже засомневался, а вдруг почудилось? Вдруг она спит, и тут я: «Разрешите спросить». Огреет чем-нибудь по башке и будет права, сто процентов…
Сомнения длились недолго. Я всё же взялся за ручку и потянул на себя.
Дверь отворилась бесшумно. Наверное, петли хорошие, смазанные…
Тихо шагнул за порожек. Сделал ещё один шаг.
В падающем через окно звёздном свете белела кровать.
В кровати никого не было.
За левым плечом скрипнула половица.
Я замер.
Начал медленно разворачиваться…
И вдруг ощутил…
всей кожей…
всеми частями своего организма…
как ко мне прижимается горячее женское тело…
как темнота обвивает мою шею руками…
и шепчет голосом Алмы:
«Ну, наконец-то… пришёл…»
Глава 5
Спал я, почитай, до обеда. Дрых, так сказать, без задних ног. А всё потому что вымотался капитально. Полночи, наверное, занимались любовью, практически без перерывов. Не иначе опять магия, куда без неё…
Но, если честно, я ни о чём не жалел. Такой мощной страсти, силы, такого желания у меня никогда раньше не было. И даже если Алма чуть-чуть меня своей магией подстегнула, то за это ей можно только спасибо сказать. Ибо любовная магия, как мне кажется, даже и магией-то не считается. Ведь ежели двое так сильно захотели друг друга, что уже совсем невтерпёж, никаким волшебством это не перебить, как ни пытайся. А вот подстегнуть — запросто. И тонус хорошо поднимает…
Проснулся я, кстати, в гордом одиночестве. Алма в постели отсутствовала. Вся кровать была в моём полном распоряжении. Одеяло явно пуховое, подушки две и тоже, наверное, с пухом. Перина… хотя это, скорее, матрас. Широкий и удивительно мягкий. Вот прям утопаешь в нём, словно в женщине… Хорошо, я не Шендерович какой-нибудь, поэтому женщину заменять матрасом не собираюсь, а иду искать настоящую. А уж когда найду…