«Это было бы необычным началом царствования», – подумал он, но постарался согнать с лица горькую усмешку. Он знал, что ему придется терпеть присутствие Чавара до того времени, когда он не познакомится с механизмами управления страной и не сможет выбрать нового помощника. Майя было неприятно понимать, что этот день наступит не скоро.
Чавар тем временем довольно правдоподобно изобразил огорчение.
– Ваша светлость, мы нижайше просим у вас прощения за эту прискорбную оплошность. Но даже если мы отправим посланников с приглашением сегодня, принцы не смогут прибыть в столицу ранее двадцать третьего числа.
«Что мы уже знаем из вашего письма», – захотелось ответить Майе. Однако он промолчал, но по лицу Чавара понял, что придворный догадался о его мыслях. Лорд-канцлер продолжал:
– Ваша светлость, мы назначим коронацию на полночь двадцать четвертого числа и начнем подготовку немедленно.
И Майе пришлось принять это предложение – замаскированную просьбу о перемирии.
– Благодарим вас, – сказал он и жестом велел Чавару встать. – Следовательно, похороны состоятся двадцать пятого? Или вы успеете к двадцать четвертому?
– Ваша светлость, – ответил Чавар, склонив голову. – Двадцать четвертое число – это вполне приемлемо.
– Тогда приступайте.
Чавар уже открыл дверь, когда Майя вспомнил кое-что еще.
– А как насчет остальных погибших?
– Прошу прощения, ваша светлость?
– Я говорю о тех, кто находился вместе с императорской семьей на борту «Мудрости Чохаро». Когда состоятся похороны? Какие шаги вы предприняли для их организации?
– Разумеется, телохранители императора будут похоронены вместе с ним.
Майя видел, что на этот раз Чавар не притворялся – он действительно не понимал, о чем речь.
– А капитан корабля? А все остальные?
– Ах, вы имеете в виду команду и слуг, ваша светлость, – пробормотал сбитый с толку Чавар. – Сегодня вечером они будут похоронены в Улимейре.
– Мы намерены присутствовать.
Сетерис и Чавар уставились на него с нескрываемым изумлением.
– Они погибли вместе с нашим отцом, – сказал Майя. – Мы будем на похоронах.
– Слушаюсь, ваша светлость, – ответил Чавар, небрежно поклонился и скрылся за дверью. Наверное, лорд-канцлер решил, что у нового императора не все в порядке с головой, усмехнулся про себя Майя.
Сетерис, разумеется, в этом нисколько не сомневался. Он неоднократно выражал свое мнение по поводу пагубного влияния Ченело. Но сейчас он воздержался от замечаний, молча закатив глаза.
Ксевет до сих пор не вернулся, и Майя решил заняться другими делами.
– Кузен, – приказал он, – будьте так любезны, пришлите к нам хранителя императорского гардероба.
– Да, ваша светлость, – буркнул Сетерис и, отвесив такой же небрежный поклон, как Чавар, закрыл за собой дверь. Майя воспользовался минутой одиночества для того, чтобы, наконец, встать с кресла и размять затекшие ноги.
– Не все против тебя, – прошептал он, не вполне веря собственным словам. Он оперся о каминную полку, уронил голову на руки и попытался воскресить в памяти восход солнца, увиденный из кабины «Великолепия Кайрадо», но картина в его воображении оказалась тусклой и размытой, словно он смотрел на нее сквозь грязное стекло.
В дверь осторожно постучали, и послышалось робкое:
– Ва… ваша светлость?
Майя обернулся. На пороге стоял мужчина средних лет, высокий и сутулый. Испуганное выражение лица делало его похожим на кролика.
– Вы наш хранитель гардероба?
– Да, ваша светлость, – с низким поклоном отвечал слуга. – Мы… мы служили вашему покойному отцу на этой должности. И будем служить вам, если такова ваша воля.
– Как вас зовут?
– Клемис Аттередж, ваша светлость.
Майя внимательно посмотрел в лицо слуге, но увидел лишь признаки крайней неуверенности в себе и желание угодить императору.
– Наша коронация состоится в полночь двадцать четвертого числа, – объяснил Майя. – На тот же день назначены похороны нашего отца и братьев. Но сегодня пройдут похороны остальных погибших, в которых мы желаем принять участие.
– Как вам будет угодно, ваша светлость, – любезно ответил Аттередж.
Майе показалось, что хранитель гардероба его не понял.
– Что должен надеть некоронованный император на публичные похороны?
– О! – Аттередж шагнул вперед. – Вы не можете надеть официальные белые одежды императора, а придворный траур будет неуместен… И вы совершенно точно не можете идти на церемонию в этом.
Майя прикусил губу до крови, но ему все-таки удалось не рассмеяться. Аттередж продолжал: