— Хаб! В Хабе не носят покрывал. Ты не можешь...
— Могу! Только в покрывалах я могу там показаться, — с горечью заявила Иносолан.
«О Великое Равновесие! Милостивые Боги да помогут нам — Иносолан, моя дорогая девочка, потеряла все, даже свою красоту», — стенала Кэйд.
Шаги раздавались уже под самой дверью. Только один человек мог так самоуверенно разгуливать по дворцу.
— Помни о Рэпе, — выдохнула Инос. — Попытайся сделать что сможешь. Пока нет Азака — он в безопасности. В этом я уверена. — Потом она заговорила более громким голосом: — У нас есть быстроходный корабль. На нем мы направимся на запад. Муж считает, что мы успеем достичь Гобля до закрытия навигации на зиму. Тетушка, пожелай мне удачи... Пожелай нам удачи! Пожелаешь?
— А война? — воскликнула Кэйдолан. — Разве Империя не оставит войска в Алакарне? Зарк чудом избежал вторжения. А после этого султан-джинн рвется во вражескую столицу?!
— Рискнем еще разок, только и всего, — небрежно отмахнулась Инос. — Путешествие будет восхитительное. Не волнуйся, тетя, мы не пропадем. К весне вернемся... мой муж и я... береги себя. Да пребудут с тобой Боги!
Дверь распахнулась. В проеме виднелась высокая тень, слабо поблескивая драгоценными камнями украшений.
— Да пребудут Боги с вами обоими, — произнесла Кэйд. Инос молча скользнула прочь, как дух скрывшись в темноте вместе с Азаком.
5
Если Андор наслаждался прелестью садов шейха, то здесь, в кухне, грязной от сажи, сидеть приходилось на голых досках, а горячее марево, долженствовавшее быть воздухом, пропиталось прогорклыми запахами стряпни. Кухонное помещение в этом беспорядочном нагромождении строений, именуемых дворцом шейха, освещалось вонючими светильниками, над пламенем которых вились тучи мошек и мотыльков.
Гатмор уже давно сидел на жесткой скамье. У него устала спина и затекли ноги. Пошевелив лопатками и по возможности расслабив спину, он вытянул ноги, а затем вновь скрестил их, но уже по-другому. Грузный джинн, громоздившийся на такой же скамье напротив стола, покосился на джотунна и вновь занялся вычесыванием насекомых из волосатых подмышек. За весь вечер эта громадина не сказала ни слова. Впрочем, Гатмор был только рад этому. Судя по источаемому запаху, джинн был погонщиком верблюдов. Теперь этот неотесанный тип оказался в роли сторожевого пса при джотунне. Желал бы посмотреть Гатмор, как неуклюжий болван вздумает помериться с ним силой. От нечего делать северянин наблюдал за теми, кто заглядывал в кухню. Парочку таких крепких ребят моряк с удовольствием бы нанял.
Женщин, прибегавших на кухню, он тоже не оставлял без внимания. Даже в покрывалах смахивая на трупы в саванах, они все равно двигались грациозно, словно эльфы. Вздувающиеся складки белого полотна, а точнее, скрываемые ими тайны будили воображение любого мужчины. Ну разве могли спешащие по поручению хозяина незнакомки не приковать к себе скучающий взгляд Гатмора? Моряк сидел и гадал, насколько хороши фигурки под каскадом складок. А эти огненные глаза...
В конце концов, раз жена погибла в резне, устроенной Калкором, то так тому и быть. Гатмор уже не знал, хотел ли бы он сейчас услышать ее прежние ворчливые придирки. Джотунна снедало острое искушение попробовать остановить первый же белый кулек, заговорить с женщиной и посмотреть, как взовьется погонщик верблюдов.
Гатмор изнывал от скуки. Он торчал в этой мерзкой чумной дыре добрых пять часов, и это после потраченных совершенно впустую двух дней разговоров, споров — и, главным образом, ожидания. Оно раздражало больше всего. Он все время кого-нибудь ждал: то Тинала, то Дарада, а теперь Андора. Труд простого носильщика тоже не сахар, но ради товарища можно согласиться и на такое.
Рослый юнец просунул в дверь голову и, отыскав глазами джотунна, сообщил:
— Эй, поднимайся! Ты хозяину нужен.
Гатмор зловеще заулыбался и ласково спросил:
— Я тебя правильно расслышал?
Погонщик верблюдов просиял и заинтересованно воззрился на юношу. На миг показалось, что вечер обещает быть интересным.
— Твой друг, да? — пряча глаза, поправился парень.
— «Наниматель» будет в самый раз, — смилостивился Гатмор и поднялся со скамьи. — Веди, Валиант. — Вгонять в краску бронзовые лица стало для северянина в Зарке лучшим развлечением. Но слишком уж мизерным.
Он взвалил поклажу на спину и поспешил следом за проводником, как самый обыкновенный носильщик.
Подле дверей моряк увидел Андора. Тот едва на ногах держался, так и норовя сползти по стеночке. Гатмор молча взял одной рукой предложенный фонарь, а другой крепко подхватил импа под руку и вывел его в ночь прежде, чем иссякли нескончаемые дружеские прощания не менее пьяного хозяина. Дверь за ними захлопнулась с глухим стуком; послышались звон цепей и грохот задвигаемых засовов, оставляя их наедине с жаркой духотой и ночью.
Вокруг висела тьма, хоть глаз выколи. На суше моряк чувствовал себя неуютно. Усадив Андора на порог гостеприимного дома, он, чтобы сориентироваться, высоко поднял над головой фонарь. Андор тихонько икал.
Толку от фонаря было немного. В сущности, везде колыхались неясные тени, но угрозы в них не ощущалось. Волшебный свет луны кое-где мягко озарял высоченные стены противоположной стороны улицы. Тут и там слабыми отсветами маячили огоньки в окнах.
«И куда теперь? В гору или под гору? — гадал Гатмор, успокоившись относительно грабителей.
— И под гору, и в гору, с милашкой дорогой...
— Вызывай Сагорна! — оборвал напарника моряк.
— Вызывать? А как? — зашелся в смехе Андор. — Для этого я слишком пьян. Торговцы — не та публика, у которой на трезвую голову развязываются языки. Хоп, сейчас, кажется, придется вызывать карликов.
— Давай, давай, и побыстрее. Живее зови Сагорна, а карлики могут подождать.
Вместо ответа Андор уткнулся в угол и, упираясь руками стену, согнулся пополам. Выворачивало его вовсе не элегантно. Гатмору не оставалось ничего иного, как заняться изучением звездного неба, рассматривать неясные тени в свете луны и стараться не слушать кряхтенья, бульканья и вздохов.