Он остановился рядом с невысоким мужчиной с бочкообразной грудью, который настраивал мощный металлический стреломет, вбитый прямо в камень стены.
— Какая дальность?
Солдат отдал четкий салют.
— Если ветер позади вас, три сотни шагов, господин.
— Прекрасно. Его можно нацеливать?
— Немного, пока не особенно точно. Мастера работают над подвижной подставкой.
— Хорошо. Смертельный дружок, а?
Солдат гордо улыбнулся и протер тряпкой механизм, который отводил назад рычаги и натягивал тетиву.
— Это не он, а она, господин. Такая опасная штука обязательно должна быть женского пола.
Юлий хмыкнул, вспомнив Корнелию и свои ноющие мышцы.
— Как тебя зовут, солдат?
— Трад Лепид, господин.
— Посмотрим, скольких врагов тебе удастся смести, Лепид.
Тот снова улыбнулся:
— О, немало, господин! Никто не войдет в город без разрешения консула!
— Так держать!
Юлий двинулся дальше, чувствуя себя немного увереннее. Если все люди Мария такие же бравые ребята, как Трад Лепид, в мире не найдется армии, которая могла бы взять Рим. Он догнал дядю, который только что отпил из серебряной фляги и зафыркал:
— Марс милосердный! Что здесь, уксус?
Офицер старался сдержать улыбку.
— Боюсь, вы привыкли к лучшим урожаям. Это вино на вкус немного грубовато.
— Грубовато! Правда, согревает, — сказал Марий, снова наклоняя фляжку надо ртом. Наконец он вытер рот тыльной стороной ладони. — Прекрасно! Утром пошли записку интенданту. Думаю, маленькая фляжка не помешает в холодную зимнюю ночь.
— Конечно, господин! — ответил тот и свел брови, пытаясь рассчитать, какую прибыль он получит как единственный поставщик легиона.
Явно обрадованный результатом, офицер чеканно отсалютовал им вслед.
Наконец Марий дошел до каменных ступеней, ведущих вниз, на улицу, и отмечавших конец участка стены. Юлий уделил внимание или хотя бы кивнул каждому из доброй сотни солдат на этом отрезке. Лицо устало улыбаться, и тем не менее он отчасти ощутил ту же гордость, что и дядя. Легионеры — славные люди, и приятно знать, что они готовы отдать свои жизни по твоему приказу. Эта власть пьянила, и Юлий наслаждался ее отраженным теплом. А сейчас, как и весь Рим, он с нарастающим волнением ждал прихода Суллы и наступления темноты.
По всему периметру города стояли тонкие деревянные башни. Когда село солнце, с одной из них донесся крик дозорного. Весть распространилась с невероятной быстротой: враг показался на горизонте, он идет к городу. Ворота тут же закрыли.
— Наконец-то! Мне уже надоело ждать! — проревел Марий, услышав тревожное завывание рогов, и выбежал из казармы.
Резервы заняли позиции. Немногие римляне, кто еще оставался на улицах, бросились в дома, запирая и заваливая двери, чтобы спасти свои жизни. Не столь важно, кто правит городом; главное, чтобы семья была в безопасности.
В этот день собрание сената отменили, и сенаторы тоже заперлись в своих домах-дворцах, разбросанных по всему городу. Никто не воспользовался дорогой на запад, хотя некоторые на всякий случай отослали семьи в загородные поместья. Другие с напряженными улыбками вышли на балконы. Они смотрели на горизонт под звуки стонущих рогов Мария. Другие лежали в ваннах или на ложах, а рабы массировали им мышцы, скованные страхом. На Рим никогда еще не шел враг. Он всегда был слишком силен. Даже Ганнибал предпочитал встречаться с римскими легионами в поле и не нападал на сам город. Чтобы одержать верх над ним и его братом, понадобился такой человек, как Сципион. Сможет ли повторить его победу Марий, или Сулла все же сожмет Рим в своей окровавленной руке? Несколько сенаторов жгли благовония на домашних алтарях. Они поддерживали Мария и были вынуждены встать на его сторону публично. Укрепляя свои позиции, Марий поставил на кон и их жизни, а Сулла никогда не отличался умением прощать.
ГЛАВА 28
С наступлением ночи по городу зажглись факелы. Юлий представил себе, каким видят Рим боги — огромный блестящий глаз на черном пространстве земли. «Мы смотрим вверх, а они смотрят вниз», — подумал он.
Он стоял с Каберой на нижнем уровне стены и слушал, что кричали с обзорных башен и передавали по всему городу. Башни были единственным источником сведений для тех, кто оставался за стенами и ничего не видел. До Юлия уже доносился отдаленный шум шагов тысяч тяжеловооруженных солдат и коней. Он заполнял тишину ночи и становился все громче.