Тубрук огляделся. Даже в темноте он прекрасно видел тела спящих. Кандалы на руках соединялись тонкой цепью, позвякивавшей при малейшем движении. Отравитель Суллы пытался отогнать воспоминания далеких лет, но в памяти всплывали ночи, дни и годы беспросветного существования, от которого хотелось выть. Некоторые рабы стонали во сне — ничего тоскливее этого звука Тубрук в жизни не слышал.
Кого-то из них привезли из дальних земель, кто-то попал в рабство за долги или преступления. Существовала сотня способов превратиться в раба, но он точно знал, что хуже всего родиться рабом. Детишками они бегали и играли в счастливом неведении, а когда подрастали, то понимали, что у них нет другой судьбы, как работать до изнеможения или быть проданным другому хозяину.
Тубрук втянул ноздрями воздух темницы: масло и сено, пот и кожа… людской скот, который ничем не владеет и которым владеют другие. Он приподнялся и натянул цепь, соединявшую всех рабов. Его сосед считал, что Тубрук — такой же невольник, как и он, что хозяин избил его за какой-то проступок. Сторож тоже кинул взгляд на распухшее лицо и отметил про себя, что новичок опасен и требует особого внимания. Только Ферк знал, что он — свободный человек.
Эта мысль не принесла утешения. Мало знать, что до поместья Юлиев и свободы совсем недалеко. Если тебя считают рабом, если руки скованы цепью, то где же она, эта свобода? Раз человек спит в темнице с рабами, то он раб. Тубрук заново переживал отчаяние, которое испытывал в этом самом каменном сарае десятилетия назад. Есть, спать, вставать и умирать по воле другого человека — он снова вернулся к этому состоянию, и все годы свободной жизни казались сладким сном.
— Как призрачно, как хрупко… — произнес он вслух, чтобы услышать свой голос, и сосед сердито повернулся на другой бок, так дернув цепью, что Тубрук повалился на место.
Он лежал и смотрел во тьму. Ему не хотелось рассвета; он не желал видеть лица рабов. Им предстояла трудная и недолгая жизнь в полях, работа до полного истощения сил. Возможно, одного или двух из обитателей темницы перепродадут в гладиаторскую школу. Туда попадет самый сильный или самый быстрый раб. Их обучат и подготовят к выступлению в цирке, и они умрут не в поле, а на арене, напитав ее песок своей кровью. У кого-то будут дети, и тогда родителям предстоит увидеть, как их выставят на продажу на невольничьем рынке.
Вопреки желанию Тубрука начало светать, но рабы лежали неподвижно, в полном молчании. Редко кто-нибудь почесывался, и тогда слышалось звяканье цепи. Все ждали, когда принесут еду.
Тубрук ощупал лицо и поморщился — от побоев оно сильно распухло, малейшее прикосновение причиняло боль. Увидев лицо вновь прибывшего раба, сторож сильно удивился — все знали, что Ферк не бьет своих невольников. Значит, этот разбойник его чем-то сильно оскорбил, иначе он не отделал бы так раба, которого наутро отвезут к новым хозяевам.
Конечно, сторож не стал задавать вопросов. Хотя рабы проводили в доме Ферка всего несколько дней, на этот период они находились в полной его власти — как стул или одежда.
Раздали деревянные чаши с баландой, в которой плавали овощи и куски хлеба. Тубрук только успел запустить руку в свою чашку, когда отворилась дверь и вошли трое солдат в сопровождении Ферка. Тубрук уткнулся в чашку, не смея поднять глаз. Рабы кругом зашушукались, но он не проронил ни звука. Все тело напряглось, в животе стало холодно. Зачем они здесь?.. Уже допросили всех работников кухни и выяснили, что раб по имени Далкий исчез? Ферк говорил, что их проверят у ворот Рима. Они не предусмотрели возможности досмотра рабов прямо в домах торговцев невольниками.
Тубруку казалось, что в сером утреннем свете его сразу узнают, но солдаты неспешно продвигались меж сидевших рабов, внимательно всматриваясь в каждое лицо. Ясно было, что они намерены выполнить полученный приказ со всем возможным тщанием. Еще бы, злобно подумал Тубрук. Их сурово накажут, если они не опознают преступника здесь, а в воротах его схватят. Съел Сулла отравленный десерт или нет?.. Сенат может умолчать о случившемся, и люди еще долго ничего не узнают. Римляне видели диктатора редко и только издалека. Если Сулла выжил, граждане Вечного города могут вообще не узнать о покушении.