— Я не хотел тебя ранить так сильно. Я промахнулся. Прости.
Старик заглянул ему в глаза в поисках прощения — и нашел его.
— Не извиняйся. Я жив, ты жив. Даже ты иногда ошибаешься.
— Когда я подумал, что убил тебя…
Старое лицо исказилось от боли.
Гай попытался сесть и, к своему удивлению, обнаружил, что силы начали возвращаться к нему.
— Ты меня не убил. Я всегда буду с гордостью говорить, что учился у тебя. И давай на этом закончим. Все в прошлом.
На мгновение Гаю пришло в голову: смешно, что тринадцатилетний мальчик утешает старого гладиатора! И все же слова дались ему легко. Он понял, что искренне привязан к Рению, особенно теперь, когда увидел, что тот — просто человек, а не идеальный воин, выточенный из камня.
— Мой отец еще здесь?
Рений покачал головой.
— Ему пришлось вернуться в город, хотя первые несколько дней он просидел у твоей постели, пока не убедился, что ты идешь на поправку. Бунты все хуже; чтобы восстановить порядок, отозвали легион Суллы.
Гай кивнул и вытянул перед собой сжатую в кулак руку.
— Хотел бы я стоять там и смотреть, как легион входит в городские ворота!
Рений улыбнулся воодушевлению юноши.
— На этот раз вряд ли получится. Зато ты снова увидишь город, когда поправишься. За дверью ждет Тубрук. У тебя есть силы увидеться с ним?
— Мне гораздо лучше, почти совсем хорошо. Сколько уже прошло времени?
— Неделя. Кабера поил тебя сонными травами. И все-таки все зажило невероятно быстро, а я на своем веку повидал немало ран. Старик называет себя провидцем, но, сдается, он еще и колдун. Я позову Тубрука.
Когда Рений поднялся, Гай протянул руку.
— Ты остаешься?
Рений улыбнулся и покачал головой.
— Обучение закончено. Я возвращаюсь на свою маленькую виллу, чтобы провести последние годы в покое.
Гай поколебался.
— У тебя есть… семья?
— Была когда-то, все давно умерли. Я буду коротать вечера с другими стариками, рассказывать небылицы и смаковать красное вино. И следить за твоими успехами. Кабера говорит, ты особенный человек, а мне кажется, этот старый демон редко ошибается.
— Спасибо, — сказал Гай, не в силах выразить словами благодарность старому гладиатору.
Рений кивнул и сжал его руку и запястье в крепком легионерском рукопожатии. Когда он вышел, комната вдруг показалась пустой.
В проеме возник Тубрук и заулыбался.
— Ты выглядишь лучше. На щеках румянец.
Гай ему ухмыльнулся. Силы возвращались с каждой минутой.
— Я сам чувствую, что окреп. Мне повезло!
— Дело не в везении. Скажи спасибо Кабере. Удивительный человек! Ему лет восемьдесят, но, когда последний врач твоей матери пожаловался на то, как тебя лечат, Кабера вывел его наружу и отлупил. Давненько я так не смеялся! У него сильные руки, хоть и худосочные, и первоклассный косой удар. Жаль, ты не видел. — Тубрук фыркнул от смеха, потом посерьезнел. — Тебя хотела видеть мать, но мы решили, пока ты не оправился, лучше ее не… расстраивать. Приведу ее завтра.
— Можно и сейчас. Я не очень устал.
— Нет. Ты пока слаб, и Кабера говорит, тебя нельзя утомлять.
Гай с притворным удивлением воззрился на Тубрука: с каких это пор тот следует чьим-то советам?
Тубрук снова улыбнулся.
— Ну, как я уже сказал, он удивительный человек, а после того, как он тебя вылечил, я к нему прислушиваюсь — по крайней мере к тому, что касается ухода за больными. Я пустил сюда Рения только потому, что он сегодня уезжает.
— И правильно сделал. Я бы не хотел оставлять это дело незавершенным.
— Я тоже так подумал.
— Удивляюсь, что ты не отрубил ему голову! — весело заметил Гай.
— Искушение было, но у любого учителя бывают несчастные случаи. Он просто не успел вовремя остановиться. Думаю, старый негодяй гордится вами обоими. Он даже тебя полюбил — за упрямство, не иначе. Что ты, что он…
— А как Марк? — спросил Гай.
— Рвется к тебе, конечно. Попробуй убедить его, что он не виноват. Говорит, что должен был настоять на своем и биться первым, однако…
— Я так решил и не жалею об этом. И вообще, я ведь остался в живых!
Тубрук фыркнул.
— Не больно-то гордись! Зная, что у тебя за рана, поверишь в силу молитвы! Если бы не Кабера, ты бы погиб. Ты и вправду обязан ему жизнью. Твой отец пытался как-то его отблагодарить, но он отказался от всего, кроме временного крова и еды. Я так и не понял, как он сюда попал. А он, похоже, думает… что нас бросают боги, как мы бросаем кости. Вот они и захотели, чтобы он посмотрел на славный город Рим, пока совсем не одряхлеет.