Слева что-то мелькнуло, и он развернулся, но слишком медленно. Перед ним стоял ухмыляющийся Марк. Юноша был весь в крови, как демон из древних мифов.
— У меня что-то плохо получается нижняя защита. Не проверишь? А потом скажешь мне, где ошибка!
С этими словами Марк толкнул плечом врага, который пытался выпрямиться на стене. Тот с криком упал со стены вниз головой.
— Я приказал держать позицию, — выдохнул Рений, стараясь не показать своей слабости.
— Тебя чуть не убили. Эта честь принадлежит мне, и я не отдам ее так просто всякому сброду!
Марк кивнул на другую сторону ворот, где Цецилий, которого все называли просто поваром, с широкой улыбкой крошил все и вся.
— Подите сюда, свиньи, сюда, скоты! Сейчас я вас разделаю!
Жир, как видно, скрывал мощные мышцы: он махал огромным топором, словно тот был из дерева.
— Повар удерживает их без меня. Похоже, он никогда еще так не веселился, — радостным голосом продолжал Марк.
К ним кинулось сразу трое, запрыгнув с груды трупов, которая уже доходила до середины стены. Первый замахнулся мечом на Марка. Марк пронзил грудь нападающего сбоку, позволив телу по инерции свалиться в вымощенный камнем двор. Со вторым юноша справился ударом назад: меч вонзился в того на уровне глаз, прорезав мясо и кость, и противник умер на месте.
Третий с радостным воплем побежал к Рению. Он узнал старика и мысленно уже рассказывал о своем подвиге друзьям, но тут Рений пробил его защиту и разорвал мечом грудную клетку. Тот упал, и меч Рения выскользнул из тела.
Левая рука старого гладиатора снова заныла, только теперь глубже. Грудная клетка налилась пульсирующей болью, он застонал.
— Тебя ранили? — спросил Марк, не отрывая глаз от стены.
— Нет. Иди на свое место, — оборвал его Рений. Лицо его неожиданно посерело.
Марк повернулся к нему и долго смотрел на старика.
— Пожалуй, я немного задержусь, — тихо сказал он.
Через стену хлынули новые враги, и меч Марка затанцевал от горла к горлу. Казалось, его невозможно остановить.
Отец Гая едва замечал, кто падает от его меча. Он бился так, как его учили: выпад, блок, удар назад. У ворот скопилось особенно много тел, и что-то внутри говорило ему, что враги уже должны были бы оставить их в покое. Они всего лишь рабы! Зачем им проходить именно здесь? Когда все закончится, он прикажет поднять стену на три роста человека.
Казалось, жертвы сами бросались на его меч, топя в своей крови стену, ворота и самого Юлия. Его плечи болели, рука отяжелела. Только ноги еще стояли прочно. Когда же они перестанут нападать и отправятся на поиски добычи полегче? Выпад, блок, удар назад. Танец смерти легионера не кончался, но все новые и новые враги взбирались на стену по горам трупов. Его меч затупился о кости, и следующий удар лишь поцарапал человека, прыгнувшего на него. Твердые мышцы живота Юлия разрезал кинжал, и он зарычал от боли и свалил нападавшего, пронзив ему мечом челюсть.
Александрия стояла во дворе в омуте темноты. Остальные женщины тихо рыдали. Одна молилась. Девушка видела, что Рений устал, но, к сожалению, явился этот мальчик, Марк, и спас его. Странно, зачем он это сделал? Она наблюдала за ними, широко раскрыв глаза: до чего они разные! С одной стороны седой солдат, ветеран тысячи битв, который еле двигается и страдает от боли. С другой — Марк, ловкий убийца, который с улыбкой вонзает меч в рабов. Ему было не важно, мечи у тех или дубины. По сравнению с ним все казались неуклюжими, и одним колотым или рубящим ударом он лишал их жизни. Один так и не понял, что умирает. Из его груди хлестала кровь, а он все еще бешено махал обломком копья.
Из любопытства Александрия попыталась рассмотреть лицо этого человека и увидела тот миг, когда он наконец почувствовал боль и приход темноты.
Всю жизнь ей рассказывали легенды о славных и могучих воинах, и теперь их образы золотистыми призраками висели над сценой боя. Александрия искала глазами дружескую поддержку, храбрость перед лицом смерти, но из темного двора ей ничего не было видно.
А вот повар явно наслаждался каждым ударом. Он даже завел какую-то вульгарную песню о смазливых девицах в рыночный день и фальшиво выкрикивал припев, погружая топор в черепа и шеи. Враги падали один за другим, и песня звучала все пронзительнее.
Слева от Александрии один из защитников упал прямо во двор. Он не пытался защититься от удара, и его голова с чавканьем разбилась о твердый камень. Александрия вздрогнула и схватилась за чье-то плечо. Та тихо плакала себе под нос — кто именно, в темноте не различишь, но задавать вопросы было некогда.