Прежде чем Амара успела ответить, она услышала голос Мораны.
— О, смотри, Тристан, это твоя бывшая ящерица, — воскликнула Морана из-за двери, закатывая глаза за очками.
Она была в таком контрасте с Кьярой, в черных джинсах и синей футболке с надписью «Nerd Life = Thug Life». Амара почувствовала, как ее губы дернулись от этой цитаты и от того, как Морана открыто посмотрела на Кьяру, которая подошла и встала рядом с Амарой в явной демонстрации поддержки.
Губы Тристана тоже дрогнули.
Проклятие, Морана была хороша для него.
Кьяра впилась в них взглядом, а затем подошла к окну, оставив их одних.
— Это Лулу? — прошептала Морана, с благоговением глядя на спящую кошку.
Амара кивнула.
— Хочешь подержать ее? Она очень дружелюбная.
— О, я могу? — Морана улыбнулась ей, медленно обняв мягкое тело Лулу.
Кошка проснулась в передаче, повернувшись, чтобы посмотреть на Амару.
— Все в порядке, малышка, — уговаривала ее Амара, потирая между глаз. — Она моя подруга. Ты любишь новых людей, помнишь?
Лулу мяукнула и повернулась, чтобы посмотреть на Морану.
— Она такая мягкая, — изумленно произнесла Морана.
Тристан подошел к ней и встал позади нее, и Лулу, маленькая искательница внимания, которой она была, попыталась перелезть через плечо Мораны, чтобы обнюхать его. Морана изо всех сил пыталась сдержать ее.
— Предательница, я знаю, что он хорошо пахнет, но останься со мной на секунду!
Лулу потянулась к Тристану. Тристан уставился на кошку, прежде чем покачать головой и сделать шаг назад.
— Убери от меня это, пожалуйста.
Амара почувствовала, как Данте вошел в комнату, ее глаза сразу же нашли его, и улыбнулась, когда он подошел к ним. Он подхватил Лулу на руки и повернулся к Тристану.
— Это гребаная кошка, чувак, — сказал он другому мужчине, потирая Лулу за ухо так, что Амара, естественно, задалась вопросом, были ли у него когда-нибудь домашние животные. — Она очень милая малышка.
— А мы можем взять себе такую же, пещерный человек? — моргнула Морана и взяла его за руку.
— Мы приютим бездомного.
Тристан вздохнул, бросив сердитый взгляд на Амару, и она расхохоталась.
Это было приятно. Жизнь казалась прекрасной.
***
Ужин прошел так хорошо, как только можно было надеяться, подумала она. Кьяра в значительной степени одарила себя взглядом, а ее муж, Лео, смотрел вдаль, явно чем-то отвлеченный. Другая пара их возраста — она не знала их имен, вежливо улыбнулась, в то время как их трое детей были тихими, но украдкой смотрели на нее и Лулу, дремавшую у основания статуи сидящего мужчины. Данте занял место во главе стола — там, где когда-то сидел его отец, — и усадил ее слева от него. Тристан занял место справа, напротив Амары, рядом с ним сидела Морана. Это было стратегическое, безмолвное сообщение всем, кто наблюдал, что именно так он катит мяч.
Амара долго наслаждалась ужином и наблюдала, как ее мужчина тихо разговаривает с Тристаном или поворачивается, чтобы задать вопрос одному из детей. Между тем, он просто коснулся ее ступни своим ботинком, придав ей немного больше той привязанности, которую она от него жаждала. С его щетиной, которая затемняла его челюсть, контрастируя с его безупречно одетым телом, Данте Марони был воплощением мужской красоты и примитивной задиры, с темным взглядом, который ничего не упускал, и легкой улыбкой, которая все скрывала. Он был противоречиями и балансами, дополняющими друг друга в одном образце; медленный, обманчивый, необнаруживаемый яд для всех, кроме близких его сердцу людей. Небольшие дозы его за эти годы сделали ее сильнее, стойкой к выживанию.
Теперь, стоя в своем кабинете, в том же кабинете, где Лоренцо Марони изменил ее жизнь, Амара наблюдала, как король подземного мира сидит на своем троне со стаканом виски в руке, наблюдая за разговорами двух других людей, которым он доверял.
— Парень из аэропорта дал мне адрес, — сказала Морана, потягивая виски из своего стакана, сидя на диване, скрестив ноги, глядя на Данте. — Но когда мы приехали, дом был пуст. И буквально вчера я получила предупреждение, что он сгорел. Они сказали, что проводка неисправна.
Данте оперся на стол, взбалтывая виски в стакане, глядя на Тристана.
— Мы найдем ее, Тристан.
Луна.
Младшая сестра Тристана, исчезнувшая двадцать лет назад.
Амара почувствовала, как ее сердце сжалось от того, как он неподвижно прислонился к окну, глядя в пол, и она подошла к нему. Хотя он был сгорблен, его голова была такого же роста, как и у нее. Амара положила руку ему на мышцы, сжимая их, и он посмотрел на нее своими сосредоточенными голубыми глазами.
— Не теряй надежды, хорошо? — прошептала она ему. — Ты работал так много лет, чтобы получить власть. Теперь поводья в твоих руках. У тебя есть Данте, который держит власть. Есть Морана, которая делает вещи, которые я даже не понимаю. И у тебя есть я, которая придаёт тебе моральную поддержку. Мы ее найдем.
Он стиснул зубы, но кивнул, выпрямился и подошел к Моране, которая прижалась к нему, будто он был медведем, а не одним из самых опасных людей в их мире. Но никто не знал, насколько он опасен больше, чем Морана.
Амара заняла освободившееся место Тристана и прислонилась к подоконнику, когда Данте заговорил.
— Ты не замечаешь, что происходит слишком много пожаров в зданиях в последнее время, Тристан?
— Да, это подозрительно.
— Согласен, — Данте сделал глоток. — Итак, на данный момент у нас нет никаких зацепок?
Морана покачала головой.
— Я снова связалась с парнем из аэропорта, но пока ничего не получила.
Данте кивнул.
— Ладно, позволь мне рассказать тебе то, что я знаю.
Отложив стакан в сторону, он вытащил из кармана сигарету и заколебался, переводя взгляд на Амару. Она кивнула ему, чтобы он продолжал, и он зажег ее. У нее не было ничего, что могло бы способствовать встрече как таковой, но Амара знала, что Данте хотел держать ее в курсе. Она ценила это, особенно потому, что, если она должна была быть рядом с ним, она хотела, чтобы это было настоящее партнерство.
Он глубоко затянулся, сказав одним действием, что это стресс.
— Синдикат глубже, чем мы думали, — начал он. — Я едва вылез на поверхность, а грязь глубокая. Насколько нам известно, они торгуют детьми не менее двадцати лет. Могло быть гораздо больше.
Амара почувствовала, как ее рука инстинктивно коснулась живота, прежде чем она выдохнула, желчь поднялась в ее горле от того, что он говорил. Это ужасно. Дети — это черта, которую нельзя пересекать, и когда слышишь, что это грубо нарушали на протяжении десятилетий, у нее пробежали мурашки по коже.
Почему ты больше не кричишь, шлюшка?
Воспоминание возникло из ниоткуда, ворвавшись в ее сознание. Она тоже была ребенком.
Она ущипнула внутреннюю сторону своего запястья и выдохнула, прислушиваясь к голосу Данте, привязавшись к настоящему.
— Я не знаю, сколькими способами они действуют, — продолжил он. — Но я нашел одного из них. У них есть своего рода вербовщики, которые роются в чатах и форумах, где сидят придурки, увлеченные детьми, и именно там они находят членов, которые попадают в организацию.