Если бы места могли вызвать у людей эрекцию, это место возглавило бы список.
Уединение, экзотика, виды, дикое величие, все это было объединено вместе, чтобы стать частным убежищем небольшой армии, империи, скрытой от посторонних глаз.
— Блядь, — пробормотал Тристан со своей стороны, занимая место, и Данте это почувствовал.
Покачав головой, он увидел людей, толпившихся вокруг первого яруса, и поднялся по каменным ступеням, ведущим от земли к вершине. Просто жить здесь было серьезной тренировкой.
К тому времени, как они поднялись в особняк, Данте почувствовал пот внутри своего костюма. Но, черт, вид того стоил, город вдалеке с одной стороны, и обширные участки темного леса с другой.
Подручный привел его и Тристана к сидячим местам на одной из террас, и Данте заметил отсутствие какой-либо безопасности на этом уровне.
— Он подойдёт к вам через минуту, — сказал парень и оставил их одних, спускаясь по лестнице, по которой они только что поднялись.
Лестница была единственной точкой доступа, которую он мог видеть.
— Никакой охраны, — прокомментировал Тристан на той же стороне, что и он.
Данте кивнул, засунув руки в карманы и уставившись на вид. Воздух на этом уровне был холодным, но слегка влажным.
— Почему мы никогда не знали об этом месте?
Тристан подошел к нему и встал.
— Здесь довольно спокойно. Напоминает мне эти курорты для медового месяца, которые Морана постоянно показывает мне.
Мужчина говорил о курортах для медового месяца. Свиньи действительно должны были лететь куда-нибудь в мире.
Данте повернулся, чтобы рассмотреть другого мужчину.
— Ты думаешь, что когда-нибудь отправишься с ней в свадебное путешествие?
Тристан уставился на пышный пейзаж.
— Не думаю, что она действительно этого ожидает. Во всяком случае, не сейчас. Дела со Жнецом сильно ударили по ней. Пока она справляется, отвлекая себя планами на будущее после того, как найдём Луну, и я ей позволю. Она все обдумывает.
Данте почувствовал, как его губы приподнялись.
— Тебя выпороли.
— Отвали, мудак.
Данте усмехнулся, глядя на облачное небо.
— Я рад за тебя, маленький придурок. За вас обоих.
Тристан помолчал.
— У тебя с Амарой все в порядке?
— Что, теперь ты даёшь мне советы относительно отношений?
Он пожал плечами.
— Общение и дерьмо важны в отношениях.
Данте удивленно посмотрел на него.
— Кто ты и что ты сделал с Тристаном?
Он увидел, как губы этого ублюдка дернулись.
Звук собачьего лая заставил их обоих обернуться и увидеть за стеклянными дверями трех больших немецких овчарок и идущего к ним огромного человека. Данте редко встречал кого-нибудь крупнее его, но этот мужчина был на несколько сантиметров выше него, как по высоте, так и по ширине тела. Темно-черные волосы, волнистые вокруг его испорченного лица, откровенная повязка на одном глазу, мужчина кричал об опасности и господстве так, что хищные инстинкты Данте вышли на первый план.
Он напустил на себя вид, который служил ему лучше всего, — учтивый джентльмен, которого люди склонны недооценивать. Люди ожидали, что Данте Марони — стена отряда Тенебры, сын Ищейки Марони и внук Холодного Человека Марони, будет одним злобным, высокомерным и жестоким ублюдком. Он был всем этим. Но костюмы, манеры, обоняние всегда их обманывали.
Мужчина кивнул им обоим, протянув ему большую, покрытую шрамами руку.
— Альфа, — сказал он грубым голосом, его единственный глаз стал темно-золотым, оценивая их обоих — Добро пожаловать в Лос-Фортис.
Данте крепко пожал ему руку.
— Данте Марони. Это Тристан Кейн.
Альфа кивнул Тристану и указал им на крытую площадку на террасе с бамбуковой мебелью. Все сели, собаки внутри прислонились к стеклу, наблюдая за своим хозяином и незнакомцами.
— Неплохое место ты себе здесь построил, — сказал Данте, нарушив тишину.
Альфа улыбнулся только одной стороной губ и щеки, а другую стянул шрам, проходивший под повязкой на глазу. Он выживший, этот человек, и Данте сразу начал уважать любого, кто прошел через дерьмо, чтобы выйти на другую сторону.
С другой стороны террасы вышла пожилая дама с обветренной кожей с подносом, неся дымящиеся кружки кофе и закуски. Она улыбнулась всем троим, говоря мелодичным акцентом.
— Кофе, это местный фирменный напиток. Пожалуйста, дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится.
— Спасибо, Лия, — сказал ей Альфа, его голос слегка потеплел.
Данте на секунду задумался, пить ли ему или отказаться, но Альфа сказал ему.
— Я не травлю гостей, мистер Марони. Это не в моем стиле.
И он, и Тристан взяли по дымящейся кружке и отпили. Это было горько, но, черт, это не было невероятным на вкус.
— Твой отец наконец рассказал тебе? Поэтому ты здесь? — спросил Альфа, расслабившись на своем месте.
Тот факт, что он расслаблен, потому что нет никакой охраны, что они с Тристаном не были лишены оружия перед встречей с ним, показал Данте, насколько смертоносным был человек перед ним. В отличие от своего отца, который полагался на свою армию, чтобы обезопасить его, этот человек был королем-воином, который накопил свою армию, сражаясь и побеждая.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Данте, делая глоток своего напитка.
Золотой глаз мужчины пристально посмотрел на него.
— У нас один отец, Мистер Марони.
Рука Данте замерла на пути ко рту, его глаза остановились на другом мужчине.
— Прошу прощения?
Альфа засмеялся.
— Этот ублюдок тебе ничего не рассказал.
Данте почувствовал, как его пальцы сжались на кружке. Он поставил ее на стол и наклонился вперед, сжав челюсти.
— Объясни.
Другой мужчина сжалился над ним.
— Моя мать была секс-работницей в Лос-Фортис, отправляла свою младшую сестру в художественную школу и держала крышу над головой. Лоренцо Марони увидел ее однажды во время своего визита в город около тридцати трех лет назад, изнасиловал ее и оставил беременной. Он также похитил ее сестру и забрал с собой. Он женился на ней.
Данте почувствовал, как его сердце разрывается, земля под его ногами зашевелилась. Он посмотрел на другого мужчину, искренне взглянул на него и увидел сходство, темные волосы, линию подбородка, скулы, нос, телосложение. Он смотрел на своего сводного брата.
Глупые истории об эгоистичных, чудовищных поступках его отца заставили его захотеть поднять этого человека из могилы и снова убить его. Ужасность одного человека унесло столько жизней и неумолимо.
Блядь.
— Я даже не знаю, что сказать, — покачал головой Данте, все еще пытаясь осмыслить все вокруг.