«Я иду за правое дело и не боюсь злого временщика, – за меня Бог», – часто думал он.
Под именем посадского Григория Гришина Левушка прибыл благополучно в Петербург, прибыл в самый день смерти императрицы Анны Иоанновны. У Храпунова было немало приятелей, между которыми были лица довольно влиятельные, но ни к одному из них он не пошел, а отправился к своему старому и искреннему приятелю Степану Васильевичу Лопухину, который когда-то состоял при покойном императоре-отроке камер-юнкером, а теперь был офицером Семеновского полка, пользовался особым расположением и доверием фельдмаршала Миниха и состоял при нем адъютантом.
– Левушка, ты ли? Друг сердечный, откуда? – крепко обнимая Храпунова, радостно воскликнул Лопухин.
– Здравствуй, Степа! Я думал, ты меня забыл.
– Тебя забыть? Что ты!
– И немудрено забыть, Степа. Знаешь ли, кто я теперь? Ведь перед тобой не дворянин, офицер гвардейского полка Леонтий Храпунов, а простой посадский Григорий Гришин, – с тяжелым вздохом проговорил Храпунов. – Под этим именем я должен укрываться, чтобы снова не попасть в крепость, а может быть, и в Сибирь.
– Ну, теперь мы не дадим тебя на жертву твоим врагам, сумеем отстоять тебя. Ты не поверишь, Левушка, как я сокрушался, когда узнал, что ты посажен в крепость. Я много хлопотал за тебя, просил, но все мои хлопоты и просьбы ни к чему не привели. Дошел до меня слух, что ты бежал из крепости. Я этому порадовался, но очень опасался, чтобы ты опять не угодил в руки сыщиков. Ну а теперь скажи, зачем ты в Питер-то пожаловал?
– Прежде ты, Степа, скажи мне: предан ты герцогу Бирону или нет?
– Я? Я предан Бирону, этому злодею? Да ты с ума сошел, Левушка! Я презираю его, ненавижу. Да и не я один, а все мы ненавидим и презираем этого временщика. А знаешь ли, ведь он объявлен регентом в государстве.
– Ну, едва ли долго ему дадут властвовать. Ведь за казнь Волынского его возненавидели еще более. И прорвется же наконец эта народная ненависть наружу и затопит собою этого угнетателя. Вот ты спросил меня, Степа, зачем я прибыл сюда. Да именно затем, чтобы отмстить за казнь Волынского, моего покровителя. Я постараюсь освободить родину от этого зверя Бирона.
– Но ведь ты сам погибнешь.
– Зато спасу от бироновщины родную землю.
– Ну что же, дай тебе Бог исполнить это геройское дело! За это всякий русский человек скажет тебе спасибо!.. Только с этим делом ты не спеши, помощников к тому у тебя найдется много, очень много, только повремени немного приводить в исполнение тобою задуманное дело.
– Мне помощников не надо…
– Ну, брат, врешь… А ты забыл, что «один в поле не воин»? Неужели хоть меня себе на помощь не возьмешь?
– А ты пойдешь?
– Да с радостью! И не двое, не трое нас соберется, а целые сотни. Все мы давно ненавидим Бирона и рады будем его падению…
– Да, да, Бирон должен пасть… и он падет!
– Аминь! Руку, товарищ…
Приятели обнялись и крепко пожали друг другу руки.
Лопухин был искренним приятелем Левушки, всегда готовым прийти ему на помощь. Однако в то время, когда беды одна за другой обрушивались на бедного Храпунова, его не было в Петербурге: он, состоя при фельдмаршале Минихе, находился с ним в походе, а потому и не мог ничего сделать в пользу своего приятеля. Теперь же он выказал свое не только приятельское, но родственное внимание к Храпунову, оставив его у себя жить. Кроме того, Лопухин, объяснив фельдмаршалу графу Миниху историю невеселой судьбы Храпунова, упросил его зачислить Левушку в Семеновский полк сержантом.
Миних исполнил это; он давно ненавидел злого временщика и выжидал случая подставить ему ногу. Он был рад всякому сообщнику для такого дела и недругу Бирона, и потому очень милостиво принял у себя Храпунова и в беседе с ним постарался выяснить его планы. В заключение беседы он произнес:
– Так, значит, ты, главным образом, хочешь отмстить Бирону за казнь твоего начальника, несчастного Волынского?.. Это похвально, господин сержант! Только надо действовать осторожно, как можно осторожнее. Бирон хитер, даже слишком хитер… и догадлив… Непременно надо выждать удобное время и действовать умело, так, чтобы удар был направлен наверняка.
– Я буду дожидаться распоряжений и приказаний вашего сиятельства, – промолвил Храпунов.
– Я отдам тебя под начальство Манштейна. Он – подполковник и мой адъютант, но, несмотря на то что иностранец, он так же ненавидит Бирона, как ты, а может, даже и более твоего. Ты будешь находиться у него в подчинении и делать все, что он прикажет. Но, главное, повторяю: будь осторожен. Твой порыв мести за своего начальника похвален, однако осторожность прежде всего! – отпуская Левушку Храпунова, сказал Миних.