– Да кто же не любит денег? – с удивлением посматривая на странного парня с нежным, «барственным» лицом, ответил ему дворовый Игнат.
– Я дам тебе два червонца, а ты поди и вышли ко мне сюда камеристку княжны Екатерины Алексеевны, Дуняшу.
– Дуняшку?.. А зачем она тебе?
– Не твое дело! Получай два червонца и вышли Дуняшу.
– Два червонца… Да ты их, чай, и в глаза-то не видывал, – презрительно осматривая с ног до головы парня, промолвил Игнат.
– Вот червонцы, видишь? – И странный парень, вынув из кармана зипуна несколько червонцев, показал их удивленному Игнату.
Тот никак не соображал, что у «косноязычного» чудака найдутся червонцы.
– Неужели настоящие?
– А то какие же… Вышли камеристку княжны – и получишь из них два.
– Жди… Сейчас приведу.
Игнат быстро направился к княжескому дому и спустя немного вернулся к воротам в сопровождении Дуняши, доверенной горничной княжны Екатерины.
– Кто меня спрашивал? Ты? – обратилась она с вопросом к поджидавшему ее парню.
Но тот, прежде чем ответить девушке, дал два червонца Игнату и быстро проговорил:
– Получай за услугу и ступай: больше ты не нужен.
Игнат, не помня себя от радости, пустился бежать от ворот.
– Так, значит, ты звал меня? – спросила парня Дуня. – Что надо?..
– Ты не узнала меня, Дуняша? – улыбнулся парень, приподнимая с лица шапку.
– Граф… ваше сиятельство!..
– Тс… что ты кричишь? Перед тобою не граф, а русский мужик… Скажи, неужели верен слух, который дошел до меня? Неужели княжна Екатерина на днях будет объявлена невестой императора Петра? – с тревогою спросил граф Милезимо, который, чтобы легче проникнуть в княжеский загородный дом и свидеться с княжною Екатериной Алексеевной, нарядился мужичком.
Граф Генрих Милезимо, молодой красавец, состоял на службе при австрийском посольстве и был родственником австрийского посланника. Милезимо и княжна Екатерина уже давно со всем пылом юности любили друг друга и питали надежду навеки принадлежать друг другу. Милезимо готовился просить у Алексея Долгорукова руки его дочери Екатерины, и вдруг все их планы были разбиты, разрушены: у графа Милезимо явился сильнейший соперник – император-отрок.
– Верно, ваше сиятельство!.. Наш барин, князь Алексей Григорьевич, сказывал, что скоро будет назначено обручение нашей княжны с государем, – тихо ответила девушка.
– Возможно ли? О мой Бог! – с отчаянием воскликнул Милезимо и после минуты горестного молчания продолжал: – Мне надо видеть княжну, непременно надо!..
– Трудно это устроить, граф… Ведь наш князь не велел принимать вас.
Действительно, Алексею Долгорукову кто-то однажды шепнул про отношения графа Милезимо к его дочери, и князь отдал приказ никогда не принимать графа.
– Устрой, Дуня… Вот тебе пять червонцев, устроишь мне свидание, дам больше, – просительно произнес Милезимо.
– Покорнейше благодарю, ваше сиятельство; пойдемте на двор, там и подождете. Я спрошу княжну и проведу вас к ней, – пряча деньги, предупредительно проговорила Дуняша.
Золото добыло графу Милезимо свободный доступ в комнаты невесты императора-отрока – он был тайно проведен Дуняшею туда.
Время было послеобеденное, и сам князь Алексей Григорьевич, и его жена-княгиня отдыхали.
– Здравствуйте, княжна. Как я счастлив, что опять вижу вас, моя дорогая! – полным счастья голосом проговорил Милезимо, страстно целуя руки у княжны Екатерины.
– К чему, граф, этот маскарад? – насупив свои густые брови, спросила княжна.
– Иначе как бы я мог проникнуть к вам?
– А разве это так надо?
– Мне надо было видеть вас, княжна, надо…
– Зачем?
– И вы спрашиваете? Что с вами, княжна? Я вас не узнаю. Вы не та милая, дорогая Катя, какою были прежде.
– Прошу вас не называть меня…
– Не называть вас Катей? Да ведь вы – моя милая невеста!
– Прежде я была вашей невестой, а теперь я – невеста другого, – ответила княжна.
– Другого? Быть этого не может, Катя! Мы дали клятву принадлежать друг другу.
– Это было давно, граф, когда я жила еще у дедушки, в Варшаве. Но тогда мы с вами были чуть ли не детьми.
– Княжна, так неужели правда? Неужели вы разлюбили меня? – с отчаянием воскликнул Милезимо.
– На днях, граф, назначено мое обручение с государем, – не без довольства проговорила Екатерина.
– Так правда, правда? Вы отдаете руку и сердце императору-мальчику?
– Отдаю только руку, а мое сердце принадлежит другому.
– Княжна, вы играете мною! – воскликнул Милезимо.
– Прошу вас, говорите как можно тише!.. Могут услышать, узнать вас… Мой отец здесь, в усадьбе. Советую вам, граф, скорее уходите. Как ни тяжело мне говорить…