Мужик Вавила был добрый, податливый; он пустил «Божьего странничка», стал угощать и спрашивать его о странствиях по белу свету.
«Странный человек», подкрепив свои силы сытою пищею, стал охотно рассказывать о своих странствиях в Иерусалим, в Киев и на море, к соловецким чудотворцам. Много различных чудес и диковинок рассказал он Вавиле и своими рассказами умилил его и до слез довел. После того он стал сам расспрашивать Вавилу о том, как живет секунд-майор Гвоздин, добр ли, податлив ли он до своих крестьян.
– Наш господин такой, каких и на свете мало, живем мы у него ровно детки под крылышком родимой матки, ни словом, ни делом никакой обиды от него не видим, – восторженно воскликнул Вавила. – Случись какая нужда, к господину идем просить помощи, не боясь отказа, и все денно и нощно молим за него Бога.
– С кем же живет он? Есть у него жена, детки?
– Нет, наш Петр Петрович холост.
– Неужели так и живет один?
– Прежде так и жил один, со своими холопами, а теперь гость у него есть – сказывают, племянником приходится нашему барину. И невесту, вишь, свою он привез, и невестину бабку, и говорят, скоро свадьба будет.
– Так, так. А племянник-то военный будет или простой?
– Вот уж, милый человек, чего не знаю, того не знаю, и врать не хочу… потому, барский племянник сиднем сидит дома и никуда не показывается.
– А почему он не показывается? Про то ты не слыхал?
– Не слыхал, а только болтают, будто барский племянник-то – беглый, – таинственно промолвил Вавила.
– Так, так. Ну, больше мне ничего и не надо. Про что надо узнать, я узнал, – как бы сам себе проговорил «странный человек» и отправился спать на сеновал.
На следующее утро Вавила пошел на сеновал проведать гостя, а того и след простыл.
– Вот чудно! Как это странничек-то не простившись ушел? Видно, торопился. А все же надо бы ему было со мной проститься. Я деньжонок малую толику дал бы ему на дорогу, – вслух проговорил Вавила.
Между тем наступил день свадьбы Храпунова с Марусей. Венчание происходило в сельской церкви без всяких пышностей. Гостей и поезжан не было. В церкви находились только секунд-майор Гвоздин и трое его близких приятелей и соседей.
Венчание окончилось. Старичок-священник поздравил молодых и пожелал им долгой счастливой жизни.
В домике Петра Петровича по случаю радостного дня была пирушка; старик секунд-майор сдержал свое слово и так усердно отплясывал на свадьбе племяша, что на другой день едва мог ступить на ноги.
Едва прошло два дня после венчания Храпунова и Маруси, как их супружеское счастье было нарушено, разбито. Секунд-майор под вечер сидел на скамейке около ворот своей усадьбы и, покуривая трубку, смотрел на дорогу. Вдруг он увидел, что по дороге к его усадьбе быстро едут две телеги, запряженные каждая двумя конями.
«Неужели гости на свадьбу к племяшу так опоздали, сердечные?» – подумал он, стараясь разглядеть ехавших.
Как ни стары и ни слабы были его глаза, но он все же разглядел гостей незваных-непрошеных и даже в лице переменился, когда около его ворот остановились две телеги; с первой быстро слез пожилой офицер с мрачным взглядом, а со второй – шестеро солдат с ружьями.
– Эта усадьба прозывается Красная Горка? – быстро спросил офицер у Петра Петровича.
– Так, государь мой, – ответил ему тот.
– А где владелец усадьбы?
– Я владелец. Что надо, господин офицер?
Офицер достал из дорожной сумки какую-то сложенную бумагу и спросил, обращаясь к Петру Петровичу:
– Ты будешь секунд-майор в отставке Петр Гвоздин?
– Так, господин офицер! А что тебе надо?
– А вот сейчас узнаешь. Веди меня в дом, там и скажу, – грубо ответил приехавший офицер и, оставив у ворот на страже двух солдат, с остальными в сопровождении Петра Петровича вошел к нему в дом.
Здесь был произведен строгий обыск, но, не найдя ничего подозрительного, офицер сказал:
– Ты, майор, укрываешь в своем доме племянника, офицера Леонтия Храпунова, которого обвиняют в важном преступлении.
– Моего племянника обвиняют в преступлении? – побледнев, воскликнул старик Гвоздин.
– Да, и я прислан сюда затем, чтобы, взяв его под стражу, доставить на суд в Москву. Сказывай, где он?
– Да за что же, за что? – со стоном вырвалось из груди у бедного Петра Петровича.
– Мне не указано говорить за что, а приказано взять твоего племянника и в кандалах свезти в Москву.
– В кандалах? Неужели его проступок так велик?
– Да, не мал. Ну, показывай, господин майор, где твой племянник. Мне недосуг с тобою разговаривать.