К этому времени (с апреля 1797 года) князь Александр уже был почетным бальи и кавалером Большого креста Державного ордена. Впоследствии, в 1801 году, ему довелось возвыситься до конвентуальнго бальи и великого канцлера. На протяжении своей орденской карьеры князь неоднократно пользовался своим родовым гербом, дополненным capo dell'Ordine, орденским знаком на ленте и крестом позади щита.[115]
Апелляция к прецедентам требует осторожности. Необходимо учесть, что соблюдение геральдических норм, провозглашенных в манифесте 1 января 1798 года, оставляло желать лучшего. Гербовник составлялся медленно — это было естественным затруднением. Тревожнее было то, что не утвержденные версии утвержденных гербов продолжали употребляться во множестве. Достаточно упомянуть еще два выдающихся русских семейства, связанных с Орденом, — графов Шереметевых и князей Юсуповых. Их гербы мы находим соответственно во второй и третьей частях Общего гербовника, утвержденных в 1798–1799 годах. Тем не менее история употребления гербов обоих семейств на протяжении всего XIX столетия была буквально переполнена геральдическими недоразумениями.[116] Во всем отразилась гербовая неграмотность большинства подданных Павла I; но прежде всего ответственность за беспорядок ложится на тех, кто работал непосредственно над составлением Гербовника и не сумел привести его в равновесие с живой практикой и нуждами российского дворянства.[117]
Некоторое количество геральдических огрехов и нарушений неизбежно при любом массовом употреблении гербов. Ни в истории Державного ордена, ни других европейских государств мы не найдем ничего похожего на абсолютную геральдическую правильность. И все же было бы ошибкой смешивать нарушения, даже самые типичные, с нормами, хотя бы и плохо соблюдавшимися.
Выше уже шла речь о «мальтийской» версии герба князя А. Б. Куракина. Она вполне обыкновенна для российских приоратов, члены которых претендовали на право быть свободными от обетов и в то же время пользоваться крестом за щитом, как «настоящие», монашествующие госпитальеры.[118] Орденские четки, как очевидно иноческий атрибут, обычно не использовались теми российскими рыцарями, которые не приносили обетов. Были и исключения — например, в гербе графа Юлия Литты-Висконти-Арезе, бальи, рыцаря по праву (de justice). Перейдя из итальянского языка в англо-баварский и став бальи и командором Великого приората Российского, Литта в 1798 году женился на вдове последнего графа Скавронского. Но в его гербе по-прежнему находилось место не только для capo dell'Ordine и креста за щитом, но и для белого розария.[119]
На государственном уровне российско-мальтийский союз 1797 года не получил прямого геральдического воплощения.
29 ноября 1797 года Павел I принял звание протектора Ордена и достоинство бальи (кавалера Большого креста). Каких-либо знаков протекторского статуса не существовало. В качестве бальи император приобрел геральдические преимущества, соответствующие рангу (этими преимуществами Павел не воспользовался), а также право на ношение Большого креста на шейной ленте, нагрудного креста, облачения в различных его вариантах: красный супервест с мальтийским крестом, мундир, мантия, «страсти» (носимое при мантии традиционное украшение с символами страстей Христовых). Через год, с провозглашением Павла I великим магистром, этот перечень пополнился короной и тронным облачением главы Ордена (включавшим черную мантию с горностаевым подбоем и «страстями» и короткую далматику с орденским гербом — прямым белым крестом в червленом поле). В качестве шейного знака император — магистр обычно носил крест на двойной цепи вместо ленты, без короны, трофея и без приоратских эмблем.[120] Именно так выглядит убранство на портрете Павла — великого магистра Державного ордена работы Тончи.[121] В зависимости от ситуации великий магистр пользовался и иными, более будничными вариантами облачения (супервестом и т. д.).
Еще до катастрофы июня 1798 года «российская перспектива» относилась к числу политических приоритетов Ордена; теперь же она приобретала еще большую важность. С провозглашением нового великого магистра, состоявшимся в Санкт-Петербурге осенью 1798 года, Россия и Орден оказались связаны временной личной унией; достоинства, титулы и права их государей объединились в лице Павла I. Высочайшие акты, издававшиеся с этого момента, являлись одновременно императорскими и магистерскими.
116
Употребляя свой родовой герб с постоянными изменениями и искажениями, графы Шереметевы порой включали в его композицию мальтийский крест. Так, на экслибрисе графа Александра Дмитриевича (1859–1931) были изображены гербовый щит рода (не вполне точно воспроизведенный) и за ним — крест обетного рыцаря, коронованный графской короной. Несомненно, эта эффектная, но геральдически нелепая композиция должна была указывать на родоначальника графской ветви рода, фельдмаршала Бориса Петровича, бывшего первым российским кавалером Державного ордена. Сам Борис Петрович помещал крест обетного рыцаря в составе собственного герба (см.:
117
Речь прежде всего идет о сенаторе О. Козодавлеве и ваппенрихтере (гербовом судье) М. Ваганове.
118
В польской, а затем в российской ветви Ордена пренебрежение требованием целибата привело к тому, что нагрудный крест стал употребляться всеми кавалерами по праву, а также командорами и бальи в обоих великих приоратах. Собственно, непринесение обета безбрачия этими категориями рыцарей было местной особенностью. В провинциях Ордена, сохранявших традиционный уклад, нагрудный крест сохранял значение «обетного». В наши дни право на нагрудный крест, несколько отличающийся от обычного, имеют также так называемые рыцари послушания, не приносящие обета безбрачия. Однако помещать этот крест за гербовым щитом они не вправе.
119
Наиболее известный портрет графа Литты — вырезанная в 1804 году гравюра И. С. Клаубера по рисунку Виги, посвященная графине Литта, — сопровождена изображением герба: щит рассечен; первая, черная и золотая (ошибочно заштрихована как червленая и серебряная), часть шахматно разбита (Литта); во второй, серебряной, — лазоревый змей с червленым младенцем, возникающим из пасти (Висконти), в червленой главе серебряный крест (
Собственно, Литта при вступлении в Орден приносил монашеские обеты, а впоследствии женился на основании папского дозволения, сохранив при этом все орденские титулы и отличия (геральдические в том числе). В ином положении был его преемник на посту поручика великого магистра фельдмаршал граф (потом князь) Николай Иванович Салтыков. Свою орденскую карьеру фельдмаршал начал в качестве бальи младшего Российского приората. Обетным рыцарем он никогда не был. В этой связи особенно любопытен один из сохранившихся вариантов его герба: в золоте черный орел, увенчанный открытой короной в цвет поля, и с человеческой рукой натурального цвета в серебряных латах, вырастающей из правого плеча над крылом и сжимающей серебряную (или естественного цвета) саблю; за щитом — серебряный мальтийский крест; щит окружен орденскими четками, цепью французских соединенных орденов Святой Девы горы Кармильской и св. Лазаря (эта цепь также имела вид несколько измененных четок) и, наконец, цепью ордена св. Андрея Первозванного; за щитом также положены накрест два российских фельдмаршальских жезла; вокруг щита с орденскими знаками и жезлами — мантия на меховой подкладке (цвета не обозначены), увенчанная графской короной с 11 видимыми жемчужинами и с шапкой (темной, цвет не обозначен), имеющей наверху кисть. Девиз «Верность, усердие и труды» помещен над гербовой композицией на окружающей ее рамке. (Российская Национальная библиотека, отдел эстампов, ПОГ/2/71/: гравированный портрет Салтыкова с гербом).
Некоторые особенности этого замечательного убранства (прежде всего шапка в графской короне, совершенно не характерная для России, и т. д.) позволяют предположить, что часть композиции была механически позаимствована из герба французского или итальянского собрата по ордену. Логичнее всего, если объектом подражания была ранняя, не дошедшая до нас версия герба предыдущего поручика, в которой вполне могла появиться подобная шапка.
Замечателен и герб Джакомо Кваренги, помещенный на гравированном портрете работы Сандерса по рисунку Виги. Дизайн герба точно соответствует изображению, которое в свое время было представлено в капитул при вступлении Кваренги в Орден. Добавлены лишь орденские знаки: крест за щитом и госпитальерские четки. Как известно, Кваренги был чрезвычайно горд своим кавалерским статусом; не удивительно, что и при оформлении собственного герба он соблюдал общеорденскую традицию использования розария.
Скорее всего, употребление розария в русских кавалерских гербах сдерживалось не только монашеским и чужеземным обликом этого атрибута, но и тем, что российское дворянство и обслуживавшие его художники были недостаточно знакомы с гербовыми традициями Ордена.
120
Ношение знака без короны и без приоратских эмблем в углах между плечами креста было особенно естественно для того, кто стоял во главе всего Ордена. Судя по иконографии Павла I, он пользовался крестом на цепи как специфическим знаком магистерского сана. Происхождение этого креста не вполне ясно. Возможно, это и есть поднесенная Павлу орденская реликвия — знак, некогда принадлежавший великому магистру Ла Валетту (или приписывавшийся ему). В любом случае едва ли правомерно отождествлять крест на цепи с Большим крестом, который был принят Павлом 29 ноября 1797 года (
121
Ныне в собрании Государственного Русского Музея (СанктПетербург). Опубликован в журнале: Наука и религия. 1989, № 12, 2-я с. обл.