Как известно, 20 апреля 1801 года, через месяц с небольшим после убийства отца, Александр I исключил коронованный мальтийский крест из государственного герба.[142] Этот акт традиционно рассматривается как симптом высочайшего недружелюбия к Державному ордену. В действительности же реформа была закономерным последствием разделения императорского и магистерского достоинств в момент гибели Павла I.[143]
Вместе с гербом империи, согласно «Учреждению об императорской фамилии», автоматически переменились и гербы великих князей.
Несколько мальтийских крестов осталось в гербах, пожалованных Павлом I, а затем Александром I подданным и городам своей империи.[144] Нет оснований толковать это как признак поглощения Ордена Россией, как и в предыдущих случаях. Такие пожалования были не только императорскими «милостями», но и знаками личного благоволения Павла, поэтому они вполне оправданно отражали орденский статус монарха наряду с российским. Даруя гербовые «аугментации» подданным, Павел действовал в обеих юрисдикциях, хотя фиксация и происходила только в одной — имперской. Александр же, утверждая «русско-мальтийские» гербы графов Орловых-Денисовых (в 1807 году), баронов Ралей и Роговиковых (в 1816 году), лишь давал геральдическое подкрепление титулам, которые в свое время пожаловал его отец. Оформляя после гибели Павла такие пожалования, Герольдия просто следовала существовавшим прецедентам.
В 1810–1817 годах последовало уничтожение Российских великих приоратов, но кавалеры по-прежнему могли носить знаки Ордена и помещать их в гербах.[145] Из числа замечательных памятников, запечатлевших эту практику, стоит упомянуть геральдический декор гробницы князя М. И. Кутузова-Смоленского в Казанском соборе Санкт-Петербурга, с кавалерским крестом за щитом герба и орденским знаком. Ношение орденских знаков было воспрещено в 1817 году только тем, кто претендовал на вступление в российскую приоратскую структуру Ордена после того, как она была истреблена указами о конфискации 1810 и 1811 годов. Дети Павла I, в том числе императоры Александр I и Николай I, до конца жизни оставались рыцарями Большого креста Державного ордена. Любопытно, что их гербы, украшенные мальтийскими орденскими знаками, включая кресты за щитом, сохранились за пределами России — в Риддарсхольмской церкви Ордена Серафимов в Стокгольме.[146]
Изредка госпитальерская тема возникала в отечественной геральдике и после эпохи Павла I, но, как правило, в знак воспоминания о нем, о его милостях, его правлении (герб Голенищевых-Кутузовых-Толстых, проект нового герба Гатчины и т. д.).[147]
Устойчивые традиции геральдического сосуществования Ордена и империи так и не сложились. Государственный надзор за употреблением орденских знаков в гербах в России не был принят. Никакого узаконения о гербовых правах Российских приоратов не устанавливалось. Имперские геральдические власти не справлялись с упорядочением отечественных дел, а вмешиваться в орденские делопроизводство и практику они к тому же не имели права.[148] Между тем геральдическая жизнь внутри Державного ордена всегда руководствовалась не столько писаными нормами, сколько живыми обычаями.
Относительная бедность русской геральдики и недолговечность ее связей с Орденом не позволили появиться на свет таким специфическим гербовым формам, как, например, принятые в Богемском Великом приорате «мальтийские» нашлемники. В целом орденская геральдика в России предстает перед историком чрезвычайно дробной, неоднородной, полной неожиданностей. Тем большее значение имеет исследование каждого отдельного памятника, дошедшего до сего дня.
Р. Р. Гафифуллин
Об иконе Филермской Богоматери
В число реликвий госпитальеров входили: часть правой руки Иоанна Крестителя, фрагмент голгофского креста и священная для рыцарей икона богоматери Филермо. По церковному преданию икона была написана евангелистом Лукой и им же принесена около 46 г. н. э. в Антиохию, где и находилась на протяжении трех столетий. Затем она была перенесена в Иерусалим. Однако уже в V веке (около 430 г.) византийская императрица Евдокия, супруга Феодосия Младшего, во время своего паломничества к святым местам взяла эту икону и послала ее в знак благословления сестре своего супруга Пульхерии. В Константинополе радостно принятый Пульхерией «образ Богоматери» был помещен в новоустроенном влахернском храме, где и пребывал в течение многих столетий.[149]
143
Безусловно, замена герба явилась знаковым воплощением смены власти. Демонстративно антипавловским был текст указа, восстанавливавшего герб «в том виде, как он существовал до 1796 года» (т. е. до воцарения Павла, а не до 1799 года). Тем не менее изменение герба как таковое было не самостоятельным шагом, а естественным следствием гибели Преимущественнейшего Императора.
144
Герб Павловска: в золоте черный двуглавый орел с золотыми клювами и лапами, коронованный императорскими коронами и сопровожденный во главе такой же короной, и держащий в лапах скипетр и державу, завершенные крестами; на груди орла — серебряный мальтийский крест, увенчанный короной великого магистра Державного ордена, поверх цепи ордена св. Андрея Первозванного; в червленом сердцевом щитке — золотая монограмма императора Павла и его супруги (литера
Жалованные российские и орденские элементы в гербе графов Орловых-Денисовых, потомков бальи Ф. П. Денисова, размещены в целом по тому же принципу, что и в гербе князей Аргутинских: щит разбит на несколько частей, в которых российский орел перемежается с родовыми эмблемами; в сердце щита, поверх делений, — мальтийский кр. ест с вензелем Павла I посередине, на этот раз некоронованным и помещенным без щитка (Общий Гербовник… ч. VIII, № 4).
В гербе Гатчины российский государственный орел с коронованным крестом великого магистра (но с монограммой Павла вместо всадника в сердцевом щитке) занял верх пересечения щита (Винклеру с. 39). В остальных «русско-мальтийских пожалованиях» фигурирует герб образца 1799 года, изображенный полностью или отчасти; так, князьям Италийским графам Суворовым-Рымникским было даровано право помещать его в гербе в качестве нашлемника (Общий Гербовник., Ч. IV, № 7), Одессе был пожалован возникающий государственный орел в верхней половине щита (Винклеру с. 39), баронам Ралям и Роговиковым — такой же возникающий орел, но во главе щита (Общий Гербовник… Ч. IX, №№ 6, 7).
Незадолго до гибели (21 февраля 1801 года) Павел I утвердил родовые гербы Шишовых и Позняков — двух кавалеров Державного ордена Егора Шишова и Дмитрия Позняка с их нисходящим потомством. В память о заслугах Шишова и Позняка и в знак особой магистерской милости обоим родам было дозволено помещать в нашлемнике, поверх султана из павлиньих перьев, серебряный мальтийский крест. Заслуги Шишова и Позняка перед империей также оказались отражены в их гербах, но отдельно, в пределах их гербовых щитов. Оба герба вошли в Общий Гербовник (VI, 159, 160) и не раз служили объектом подражания при новых пожалованиях (ср. герб Заварицких и др.); при этом крест пришлось заменять нейтральной звездой. Для нас же интересна демонстративная раздельность российского и орденского жалованных элементов в обоих гербах.
145
ПСЗ-1, 1817, № 26626, Акты 1810 и 1811 годов см. там же, 1810, № 24134; 1811, № 24882.
146
Так, герб Николая I со всеми обычными атрибутами — тремя коронами, скипетром, державой — и московским щитком, помещенный в поле золотого щита, над щитом — императорская корона, изображен с окружающими щит цепями орденов Серафимов, св. Андрея Первозванного и Черного Орла, с Большим крестом Державного ордена (изображенным слегка упрощенно — без трофея) на черной ленте и с мальтийским крестом позади щита. Подобным образом оформлен и герб его старшего брата. Любопытно, что король Густав IV Адольф был кавалером Большого креста и бальи Державного ордена; это достоинство — крайне курьезное в случае с монархом лютеранской державы — король приобрел через Российский некатолический приорат. Большой крест был также получен престолонаследником. Впоследствии, в 1809 году, Густав IV Адольф был низложен, а в 1818 году произошла смена династии, и помещение мальтийских крестов в гербах детей Павла объясняется скорее всего высоким статусом Державного ордена, а не воспоминанием о российско-орденско-шведских связях.
Существующий с 1948 года шведский Иоаннитский орден является ответвлением лютеранского ордена св. Иоанна, возводящего себя к Бранденбургскому бальяжу. Иоаннитское сообщество в Швеции не имеет статуса государственного ордена, хотя и находится под Высочайшим покровительством, и никак не связано с принятием Большого креста Густавом IV.
147
Герб Голенищевых-Кутузовых-Толстых был утвержден Александром II; дело об утверждении см.: РГИА, ф. 1343, оп. 49, д. 2058. Герб пожалования (в червлени серебряный мальтийский крест; в лазоревом сердцевом щитке золотая монограмма Павла I под императорской короной) начетверо с родовым гербом Толстых (в лазури золотой ключ в столб, имеющий на ушке справа серебряное орлиное крыло, и продетые сквозь него накрест опрокинутые серебряная стрела и золотая сабля — «дугообразный меч»); в лазоревом сердцевом щите, увенчанном княжеской шапкой, — натурального цвета орел с золотыми клювом и. лапами и с червлеными глазами и языком, держащий в правой лапе серебряный с золотым эфесом меч и сопровождаемый во главе дворянской короной естественных цветов (по официальному описанию — золотой): несколько измененный герб дворян, графов и князей Голенищевых-Кутузовых. Мальтийская тема отражена также в одном из нашлемников: три страусовых пера, обремененных крестом со щитком, как в первой и четвертой четвертях щита.
В 1882 году Гербовым отделением Департамента герольдии был подготовлен проект реформы герба Гатчины. Новый герб города должен был напоминать о связи с Орденом: в червлени серебряный мальтийский крест, в вольной части — герб губернии. Был подготовлен и проект нового герба для Павловска — с замком и мальтийским крестом в лазоревом поле. Проекты не были утверждены по причинам, не имеющим отношения к их символике. (РГИА, ф. 1343, оп. 15, д. 204).
В России орденской символикой воспользовалась не только геральдика, но и другие отрасли эмблематики.
В конце XIX века подразделения российской армии, основанные или реформированные Павлом I, отмечали свое столетие. В результате на свет появились многочисленные парагеральдические нагрудные знаки полков, бригад, учебных корпусов, училищ и т. д., включавшие в свою композицию крест Державного ордена. Часть этих полков и корпусов были основаны Павлом до вступления на орденский трон; некоторые не имели никакого отношения к установлениям Преимущественнейшего императора и просто последовали общей моде. Знаки Пажеского корпуса, утвержденные 18 марта 1902 года и также имевшие форму мальтийских крестов, обозначали не историческое, но территориальное преемство: корпусу, основанному Александром I в 1802 году, после конфискаций 1810 года был передан «Орденский замок» — Воронцовский дворец в Санкт-Петербурге. По случаю юбилея Пажескому корпусу было также пожаловано красное знамя с мальтийскими крестами в углах (См.:
148
Собственно, статья XI конвенции 1797 года определяла, что Орден свободен от российского надзора в учреждении своих уставов и правил, тогда как император покровительствует их соблюдению. Это позволяло российским властям с санкции правящего императора наблюдать за точностью исполнения орденских узаконений. Однако права на вмешательство во внутренние дела Ордена российские власти не получали ни по конвенции, ни в силу унии 1798 года, ни по каким-либо актам, изданным позднее.
149
История иконы Филермской Богоматери до 1799 г. приведена по работе И. Смирнова. Перенесение с острова Мальта в Гатчину части древа животворящего Креста Господня, чудотворного образа Божьей Матери, писанного св. Евангелистом Лукою, и десной руки св. Иоанна Крестителя. СПб., 1893.