Освобождение братьев и сестер Иоанна Антоновича из заточения в Холмогорах последовало по просьбе датской королевы Юлианы-Марии, приходившейся родственницей их отцу. Считая свое положение на престоле достаточно прочным, императрица Екатерина согласилась исполнить просьбу датской королевы. И после долгой переписки между русским и датским дворами решено было, что родня бывшего императора поселится в Горзенсе.
Перед тем как отпустить принцев и принцесс, императрица велела заготовить для них богатое платье, белье, шубы и снабдить их разными предметами — до брильянтовых перстней и осыпанных брильянтами табакерок включительно. Подарки эти ввели принцесс в смущение: среди присланных императрицей принадлежностей туалета было много таких, которые они не знали, как надевать и носить. «Сделайте милость, — говорили принцессы Мельгунову, — пришлите такого человека, который умел бы наряжать нас».
На обзаведение и содержание бывших узников в новом месте их пребывания императрицей Екатериной была отпущена довольно крупная сумма денег.
Полной свободы принцы и принцессы, однако, не получили.
В Горзенсе они были помещены под условием не уезжать оттуда куда бы то ни было, то есть являлись как бы ссыльными, и им сделано было предостережение, что если они забудут благодеяния государыни или, следуя наущениям и советам, не захотят оставаться в назначенном им месте, то потеряют всякое право на помощь от императрицы.
Так как принцы и принцессы были православной веры, а в Горзенсе не было ни православного священника, ни православной церкви, то императрица Екатерина отправила туда архимандрита Иосифа.
Бывшие холмогорские узники жили в Горзенсе тихо и дружно. Дольше других прожила старшая из принцесс, Екатерина. Сестра ее, Елизавета, скончалась в 1782 году, на 39 году жизни, принц Алексей в 1787 году, принц Петр в 1798 году. Принцесса же Екатерина дожила до 1807 года. Осиротев со смертью братьев и сестры, пятидесятилетней старушкой она желала возвратиться в Россию и постричься в монахини и послала по этому поводу в 1803 году длинное прошение на имя царствовавшего тогда императора Александра I. Просьба эта осталась без исполнения.
Как впоследствии рассказывал архимандрит Иосиф, принцесса Екатерина хранила у себя серебряный рубль с изображением Иоанна Антоновича. Этот рубль являлся для нее единственным воспоминанием о прошлом величии Брауншвейгской фамилии…
Незадолго до своей кончины, последовавшей 9 апреля 1807 года, принцесса Екатерина написала еще одно письмо императору Александру: она просила о пожаловании пенсии находившимся при ней людям. Эта просьба после смерти принцессы была уважена.
Оба принца и обе принцессы похоронены в Горзенсе, в местной лютеранской церкви.
Четыре гробницы, заключающие бренные останки несчастных родственников императора-узника, сохранились и до сих пор.
Заключение
Призрак злосчастного венценосца, томившегося двадцать три года в заточении, исчез. Опасение, что он при первом удобном случае вырвется из своего каменного мешка, заявит свои права и при содействии сочувствующих ему людей займет всероссийский престол, миновало. Однако искоренение его следов все же не прекратилось. Писать об Иоанне Антоновиче и его царствовании, о попытке освобождения его не позволялось, печатать его портреты было запрещено, в учебниках по русской истории его имя не упоминалось, даже говорить о нем считалось опасным. И это продолжалось несколько десятилетий.
Но прошли годы, и «император под запретом» приобрел, наконец, право на существование в памяти народной. Истребление документов, в которых упоминалось его имя, было приостановлено. В начале XIX столетия стали появляться исследования о нем, а в 1802 году было издано гравированное генеалогическое древо императора Александра I, на котором рядом с портретами Петра I, Екатерины I и других монархов и монархинь, предшественников Александра I, помещен был портрет Иоанна Антоновича. И эта гравюра беспрепятственно была пущена в обращение. Все же полное всестороннее изучение истории «запрещенного императора» стало возможным лишь в конце XIX столетия, когда одни за другими появлялись исследования о нем историков Соловьева, Семевского, Брикнера, Бильбасова, к которым впоследствии прибавились работы Платонова, Ключевского, Данилевского и др. Они пролили, наконец, свет на печальную судьбу «венценосца четырехсот четырех дней».