Работать пришлось очень долго. Надо было разложить по болоту доски и жерди и подсунуть под корову веревки, чтобы поднять ее. Когда они добрались до нее, она уже погрузилась по самую спину, и лишь ее голова торчала над трясиной.
Когда они наконец вытащили корову на твердую почву и доставили ее в Фаллу, им сообщили, что хозяйка приглашает всех, кто спасал корову, зайти на чашечку кофе.
Никто не проявил такого усердия в спасательных работах, как Ян из Скрулюкки. Вся заслуга в том, что корова была спасена, принадлежала ему. И подумать только, ведь это была корова, стоившая минимум двести риксдалеров!
Это была невероятная удача для Яна, потому что невозможно было себе представить, что новые хозяева не обратят внимания на такой подвиг.
Однажды нечто подобное случилось при старых хозяевах. Тогда сильно поранилась об изгородь лошадь. Тот, кто обнаружил лошадь и организовал ее доставку домой, получил от Эрика из Фаллы десять риксдалеров, хотя она поранилась так сильно, что Эрику пришлось ее пристрелить.
А корова была жива и совсем не пострадала. Было ясно, что на следующий день Ян сможет пойти к звонарю или к кому-нибудь другому, кто умеет писать, и попросить его написать письмо Кларе Гулле, чтобы она возвращалась домой.
Когда Ян вошел в хозяйскую избу в Фалле, то тут уж он, конечно, преисполнился гордости. Кофе разливала старая хозяйка Фаллы, и Ян не удивился, что она протянула ему чашку даже раньше, чем Ларсу Гуннарссону.
За кофе все только и говорили о том, каким молодцом был Ян. И только хозяева не сказали ничего. Ни новый хозяин, ни его жена не раскрыли рта, чтобы произнести хоть слово похвалы.
Но раз уж Ян теперь твердо знал, что трудные времена позади и счастье возвращается, то ему не сложно было утешиться.
Могло же ведь статься, что Ларс молчит только для того, чтобы придать больший вес тому, что он собирается сказать.
Он очень долго медлил с похвалой. Остальные тоже замолчали и выглядели несколько смущенно.
Когда старая хозяйка Фаллы стала предлагать еще кофе, многие застеснялись, и Ян тоже. «Ну вы-то выпейте, Ян! — сказала она. — Если бы вы не были так расторопны сегодня, мы бы лишились коровы, которая стоит целых двести риксдалеров».
После этого наступило глубокое молчание. Все обратили свои глаза к хозяину, потому что теперь не оставалось ничего другого, как ждать, что последуют слова благодарности и от него.
Он пару раз откашлялся, словно для того, чтобы то, что он собирался сказать, прозвучало достаточно весомо.
— Мне кажется, что в этом деле есть что-то немного странное, — сказал он. — Все мы знаем, что Ян должен двести риксдалеров, и все мы знаем, что именно эту сумму мне прошлой весной предлагали за Звездочку. Уж как-то больно удачно складывается для Яна, что Звездочка угодила сегодня в болото, а ему удалось ее спасти.
Ларс замолчал и еще раз откашлялся. Ян поднялся и подошел поближе, но ни он, ни кто другой не нашелся что ответить.
— Я не знаю, почему вышло так, что именно Ян услыхал рев коровы там, в болоте, — продолжал Ларс Гуннарссон. — Может, потому, что, когда произошло несчастье, он был еще ближе, чем уверяет. Может, потому, что он увидел возможность избавиться от долга, и именно он завел корову…
Тут Ян с такой силой ударил кулаком по столу, что чашки высоко подскочили на блюдечках.
— Ты судишь о других по себе, — сказал Ян. — Такое мог сделать ты, но не я. Знай же, что я замечаю твои хитрости. Однажды прошлой зимой ты…
Но как раз когда Ян собирался сказать нечто такое, что не могло бы кончиться не чем иным, как непримиримой враждой между ним и хозяевами, хозяйка Фаллы дернула его за рукав.
— Посмотрите на улицу, Ян! — сказала она.
Он посмотрел и увидел, что через двор идет Катрина с письмом в руке.
Это, наверное, было письмо от Клары Гулли, которого они с таким нетерпением ждали с тех самых пор, как она уехала. Катрина знала, как он обрадуется, и поэтому пришла с письмом сюда.
Ян растерянно огляделся. Много гневных слов вертелось на языке, но теперь на это не было времени. Какое значение для него могла иметь месть Ларсу Гуннарссону? Какой смысл ему было защищаться? Письмо притягивало его с силой, которой он не мог противостоять, и он оказался на улице возле Катрины раньше, чем люди в избе опомнились от испуга по поводу тех обвинений, что он чуть было не осмелился бросить хозяину.
АВГУСТ ДЭР НОЛЬ
Однажды вечером, когда с отъезда Клары Гулли из Скрулюкки прошло уже около месяца, в Аскедаларна пришел Август Дэр Ноль из Престеруда.
Многие годы он был товарищем Клары Гулли по школе в Эстанбю, где учился одновременно с ней. Это был серьезный и хороший парень, пользовавшийся доброй славой. Родители его были богаты, и никого не ожидало более спокойное и хорошее будущее.
Последние полгода он был в отъезде, и лишь вернувшись домой, узнал, что Клара Гулля отправилась по белу свету, чтобы заработать двести риксдалеров.
Ему случайно сказала об этом мать, и он, даже не дослушав ее, взял шапку и отправился в путь. После этого он уже не останавливался до тех пор, пока не оказался перед калиткой, ведущей в маленький зеленый двор Скрулюкки.
Но, дойдя до калитки, он не пошел дальше, а остановился и стал смотреть на избу.
Катрина заметила, что он там стоит, и решила отправиться к роднику за водой. Но он не поздоровался и ничем не показал, что хочет поговорить с ней.
Через некоторое время из лесу пришел Ян с охапкой дров. Когда Август Дэр Ноль увидел, что он приближается к калитке, он отошел в сторону, но как только Ян прошел через нее, вновь занял свое место.
Когда он простоял уже некоторое время, распахнулось окно избушки, до которой было прямо рукой подать. Он видел, как Ян сидит со своей трубкой по одну сторону окна, а Катрина со своим вязаньем — по другую.
— Да, любезная моя Катрина, — сказал Ян, — хорошо у нас сегодня вечером. Одного-единственного мне бы хотелось.
— Мне хотелось бы многого, — сказала Катрина, — и даже если бы я все получила, все равно осталась бы недовольна.
— Нет, мне хотелось бы только, чтобы сеточник или кто-нибудь другой, кто умеет читать, заглянул бы к нам в избу, — сказал Ян, — и почитал бы нам письмо Клары Гулли.
— Это письмо ты уже столько раз слышал, с тех пор как получил, что можешь прочесть его наизусть слово в слово, — ответила Катрина.
— Может, и так, — сказал Ян, — но все равно так приятно слушать, когда его читают. Тогда мне кажется, что девочка стоит тут и разговаривает со мной, и при каждом слове я вижу, как сияют ее глаза, обращенные ко мне.
— Да, я тоже не против послушать письмо еще разок, — сказала Катрина и посмотрела в окно. — Но в такой светлый и прекрасный вечер люди, верно, заняты другими делами. Нечего и ждать, что кто-нибудь заглянет в нашу избу.
— Если бы я мог послушать письмо Клары Гулли, пока я сижу тут и курю, это было бы слаще, чем белый хлеб к кофе, — сказал Ян. — Но я уж и так, конечно, надоел здесь всем в Аскедаларна своими просьбами почитать письмо. Уж и не знаю, к кому теперь обращаться.
Тут Ян вздрогнул от неожиданности. Не успел он это сказать, как дверь открылась и на пороге появился Август Дэр Ноль.
— Боже, ты пришел, прямо будто за тобой посылали, любезный мой Август, — сказал Ян, поздоровавшись и пригласив гостя сесть. — У меня тут есть письмо, которое я хотел попросить тебя почитать нам, старикам. Оно от твоей школьной приятельницы. Ты, верно, ничего не имеешь против, чтобы услышать, как у нее дела.
Август Дэр Ноль совершенно спокойно взял письмо и стал читать. Он медленно выговаривал слова, словно желая тут же впитать их в себя.
Когда он кончил, Ян сказал:
— Как удивительно хорошо ты читаешь, мой любезный Август. Никогда еще я не слыхал, чтобы слова Клары Гулли звучали так прекрасно, как в твоих устах. Не доставишь ли ты мне удовольствия и не прочтешь ли письмо еще раз?