Мотаясь перед входом в гостиницу «Скрынников», Осетр провел последние минуты перед встречей едва ли не в горячке.
Никогда бы не подумал, что с ним может твориться подобное. И даже не было ни малейшего желания сказать себе «Росомаха, ржавый болт тебе в котловину! Возьми-ка себя в руки!»
Потому что он сейчас был не «росомаха» и не император!
Она опоздала всего на две минуты, и все эти две минуты Осетр был ни жив ни мертв. А потом будто солнце во второй раз взошло…
— Здравствуй, Остромирушка! — прошептала она. — Любимый мой!
— Здравствуй, Яночка! — отозвался он. — Единственная моя!
Взявшись за руки, двое проскочили мимо знакомого портье, влетели в лифт и сразу же принялись обниматься…
И пришло время всему. И было, как в прошлый раз. Но опять — будто впервые в жизни!
Правда, сильно он ее сегодня не тискал, и молочного половодья удалось избежать. Так, чуть-чуть…
А потом она лежала у него на груди. Гладкая, как кошка. И жмурилась от удовольствия — как кошка.
А ему просто было хорошо. И не было в памяти ни родной империи, ни ВМО, ни Засекина-Сонцева, ни ВКВ… И наплевать на это хотелось с высокой колокольни!
А потом она перестала жмуриться и прошептала:
— Я так по тебе скучаю, Остромирушка! Это просто какой-то ужас! Я готова бегать к тебе хоть каждый день! Вот только муж быстро заметит!
— А хочешь, я отправлю его в служебную командировку? — спросил Осетр напрямую. — Куда-нибудь подальше, на край Вселенной…
Она замерла. Некоторое время лежала недвижно. И словно бы даже не дышала. Лишь сердце ее колотилось — наверное, пыталось вырваться из оков семейной жизни, на желанную свободу.
Потом она вздохнула глубоко-глубоко, будто вынырнула со дна моря.
— Нет, — сказала она тихо. — Не надо. Он-то ведь ни в чем не виноват.
«Никто ни в чем не виноват, — подумал Осетр. — Но ведь так просто не бывает. Виновные есть всегда».
Впрочем, насчет своего мужа она была абсолютно права.
Угораздило парня жениться на девице, которую любит император и которая отвечает ему взаимностью. Вот же судьба!
И вообще, получается, что судьба во всем и виновата.
Осетру на мгновение стало не по себе. И чтобы заглушить шевельнувшийся в сердце страх, он сказал легкомысленно:
— Ладно, не стану я его трогать!
— Спасибо! — отозвалась она шепотом.
Ему показалось, что она сейчас добавит «ваше императорское величество», но, в отличие от первой гостиничной встречи, она обошлась без этикетных обращений.
И Осетр был ей за это благодарен. Как и за все остальное…
А потом снова было расставание, которое не было нужно ни ему, ни ей, но без которого было не обойтись.
Увы, любое свидание неизбежно заканчивается разлукой — даже если она временная, и скоро будет новая встреча.
Найден на сей раз не улыбался…
Глава тридцатая
За государственными делами и любовными встречами Осетр не забывал и о «росомашьих» тренировках.
Едва ли не каждое утро, перед завтраком, он отправлялся в спортивный зал и непременно брал с собой Найдена.
Размявшись, сходились в схватках, укладывая друг друга на маты вертушкой князя Романа и иными приемами рукопашного боя. Потом хватались за холодное оружие — от самурайского комплекта дайцю[2] до обычных фрагербритских шпаг. Каждое второе занятие заканчивалось в тире — палили по поясным мишеням из лучевиков и огнестрелов.
Однажды, по окончании стрельбы, Найден, занимаясь разборкой и чисткой древнего пистолета Макарова, хитро посмотрел на Осетра и сказал с энтузиазмом:
— Слушай-ка, твое величество… Есть мнение, что тебе не мешало бы обзавестись супругой.
От неожиданности у Осетра перехватило горло, и он закашлялся, судорожно и долго. А откашлявшись, сказал:
— Это у кого такое мнение?
Найден хитро улыбнулся:
— Пока у меня. Но скоро и другие об этом заговорят.
— С чего ты взял? Рано мне еще жениться!
— Ты император, твое величество. Ты должен в первую очередь заботиться об империи. А забота об империи включает в себя и заботу о наследнике. Как только у тебя появится наследник, у некоторых кандидатов на трон мгновенно исчезнут основания надеяться на это.
— Убью гада! — сказал Осетр.
— Убивай, твое величество! — сказал Найден без улыбки. — Но задумайся о том, что я тебе сказал.
Осетр задумался. И очень скоро сообразил, что весьма возможным результатом его встреч с Яной может стать рождение у нее еще одного ребенка, в котором генетическая экспертиза может признать сына нынешнего императора. И в этом случае, как когда-то с сыном графини Елены Шуваловой, могут возникнуть сложные политические коллизии, весьма опасные для самого ребенка.
И в конце очередной встречи, когда Яна, умиротворенная, лежала на его груди и нежно поглаживала широкое «росомашье» плечо, он заговорил с нею.
— Слушай, Яночка… Мы с тобой это… Когда мы с тобой делаем это… — Он не мог подобрать подходящие слова: они потерялись и никак не желали найтись. И он ляпнул напрямик: — В общем, ты не залетишь, случаем?
Сказал и сам испугался: так гнусно прозвучал вопрос.
Яна поперхнулась. Отодвинулась. Посмотрела ему в глаза — пристально, будто пыталась что-то отыскать в их глубине. То ли отыскала, то ли не отыскала… И схватилась за свои тряпки. Встала, ушла в ванную.
Он продолжал лежать на постели ни жив ни мертв. Теперь потерялись вообще все слова. И все мысли. Кроме одной: «Что я наделал?»
Когда Яна вышла из ванной, он все еще не нашел слов и лишь молча смотрел на нее.
Зато она не последовала его примеру.
— Прощайте, ваше императорское величество! Не стоит нам больше встречаться! Не волнуйтесь, я не залетела!
И ушла.
А он так и остался лежать, пока Найден не прислал ему на браслет привычное сообщение.
Остаток дня Осетр был сам не свой.
То его мучил жуткий стыд, то накатывало раздражение — на нее, потом на себя, потом снова на нее…
Что он такого особенного сказал? Нормальный вопрос для мужика. Тем более — для императора. Дети у правителей — не просто дети, а инструмент политики. Так было испокон веков и ничего не изменилось. И ни дети, ни императоры в том не виноваты. Ни тех, ни других никто не спрашивал — кем они предпочли бы родиться… Может, она и вправду рассчитывала заполучить от него ребенка? Сучка!.. А с другой стороны, это же нормально — хотеть ребенка от любимого! И дело тут совсем не в политике. Это дано женщинам от господа бога, инстинкт у них такой — реализовать свое биологическое предназначение. Но получилось все равно очень мерзко… Тьфу ты, господи, совсем запутался…
Он продолжал терзать себя весь вечер и половину ночи. И только часа в три забылся неверным сном.
А утром, проснувшись, решил: ну и бог с ней! Найден прав: надо и в самом деле жениться, что ли… Дать кому-нибудь задание — пусть подготовят список росских высокородный девиц на выданье. Засекину-Сонцеву… Или самому Найдену… Или, на худой конец, сетевому агенту — в этом случае информация о новом императорском интересе не выйдет даже за пределы Осетрова кабинета… А мы потом просмотрим составленную базу данных и выберем. За такого жениха любая пойдет!
И он заставил себя перейти к общегосударственным заботам.
Но прошло еще пять дней, и он снова отправил ей послание.
А она пришла.
— Ты прости меня, Яночка! — сказал он, едва они вошли в номер. — Я был не прав.
— Я все понимаю, Остромирушка, — коротко сказала она.
И все снова было хорошо.
Они встречались так каждую неделю — правда, в разных гостиницах — еще в течение двух месяцев. Осетр и думать забыл о списке невест.
А потом жизнь — как водится, не спрашивая никого и неожиданно для обоих — сама прервала их встречи.