— Не будь на борту императора, я бы, честно говоря, принял бой, — сказал Приднепровский неуверенным тоном. — Риск — благородное дело. Но не в нынешней ситуации!
В нем явно схлестнулись командир боевого корабля и командующий целым флотом.
Вахтенные нетерпеливо оглядывались на начальство.
Судя по всему, много времени на размышления не имелось.
В Осетровой душе тоже началась борьба — между «росомахой» и государственным деятелем.
— А если не обращать внимание на императора, господа офицеры? — сказал «росомаха».
«В конце концов, до сих пор судьба мне благоволила… — подумал он. — Особенно в компании с Приднепровским и “Святым Георгием Победоносцем”».
Приднепровский глянул на Осетра с изумлением.
— Простите, ваше императорское величество, но это абсолютно исключено. Я не имею права подвергать вас риску. На борту корабля власть принадлежит мне. Можете потом отдать меня под трибунал. — Он пару секунд потерзал бакенбарды. И пошел на попятную: — Есть, правда, возможность использовать «улитку Комарова». Такого они не ожидают.
Похоже, господа офицеры заражали друг друга воинственностью…
Впрочем, адмирал, опомнившись, снова сменил курс на противоположный:
— Однако в бою ее прежде никто не применял.
А вот мысль об «улитке» Осетру не понравилась.
Мало того, что теперь мерканцам станет ясно, что у Росской империи появились корабли, способные двигаться через рукотворные туннели, так еще засветить в этой проклятой планетной системе и новое оружие…
И государственный деятель начал побеждать «росомаху».
— Я против применения «улитки», господа офицеры, — сказал Осетр. — Пусть наличие ее в нашем арсенале останется секретом… Для этого оружия время еще наступит, когда эффект его использования будет иметь стратегическое значение. — К нему пришла новая мысль. — А если рвануть в туннель прямо с околопланетной орбиты?
Приднепровский оставил в покое бакенбарды и помотал головой:
— Не стоит, ваше императорское величество!.. Во-первых, все равно надо делать расчет уводящего туннеля. А во-вторых, прыжок корабля с нашим тоннажем настолько нарушит гравитационную обстановку в системе, что на планете не останется ничего живого. Мне наплевать на ее обитателей. Хотя там наверняка еще есть наши люди… Ладно, согласен, в нынешней ситуации ими можно и пожертвовать. Но после того, что произойдет, Великий Мерканский Орден получит все основания объявить нам войну. Одно дело — похитить женщину. Совсем другое — угробить больше миллиарда человек, большая часть из которых — мирные жители. К тому же неизвестно, что будет с нашим кораблем, если он уйдет в подпространство таким методом. Насколько мне известно, подобные эксперименты прежде не проводились.
Он был не совсем прав.
Такие эксперименты профессор Комаров провел на той же «стреле», но ничего живого в результате на борту не осталось. Даже примитивных бактерий… Не помог и релаксатор. Разрыв гравитационных полей большой напряженности бесследно для биоматериала не прошел. Да и не только для биоматериала — «стрелу» и саму неплохо потрепало. Будто сквозь планетную атмосферу прошла на космической скорости и без силовой защиты…
— В общем, надо удирать, как это ни бьет по твоему самолюбию, Свистунов. — подытожил Приднепровский. — Впрочем, чтобы у тебя на душе стало легче, предлагаю все-таки нанести удар артиллерией по болтающемуся на околопланетной орбите эсминцу. От одного пса удирать проще, чем от двух. — Адмирал глянул на видеопласт СРЦ. — Тем более что он сам уже прет на рожон. Надеются задержать нас, пока не подоспеет фрегат. Безумцы! Но руки нам развязывают. Во всех смыслах!
Осетр хотел спросить, как же эсминец видит «Победоносца», если его сканеры не способны обнаружить неприятеля, но тут же понял, что эсминец наводится на цель вражеским фрегатом.
— Что ж, оставим о себе хотя бы такую память! — рявкнул Свистунов. — Экипаж, к бою!
Между тем государственный деятель в Осетровой душе окончательно победил «росомаху».
И Осетр задал себе вопрос: не решится ли Бедросо на объявление войны после такого конфликта?
Ответа не нашлось.
Дьявол его сайентологическую душу знает! Вернее, Ксену!
— Давайте-ка удалимся с мостика, господа, — сказал он адмиралу и каперангу. — Имеется у нас время на небольшое совещание?
Свистунов снова глянул на видеопласт СРЦ.
— Имеется, но только на очень короткое.
— Я вас надолго не задержу.
Каперанг кивнул:
— Экипаж, ждать дальнейших приказаний!
Быстренько перебрались в каюту Свистунова — она была ближе к центральной рубке.
— Послушайте, друзья мои, — сказал Осетр. — Зачем нам все-таки бой? Ведь эсминец не сможет причинить «Победоносцу» ни малейшего вреда! С нашей-то системой безопасности!
Флотские оторопело посмотрели на него.
— Это что же? — воскликнул Свистунов. — Удирать даже от эсминца?!. Ваше императорское величество…
Осетр посмотрел на них проникновенным взглядом:
— Поверьте мне, господа… Мне самому крайне унизительна эта ситуация. Я ведь «росомаха», а «росомахи» не привыкли бегать от противника ни при каких условиях. Но если есть хоть малейшая возможность избежать столкновения, надо ее использовать. Не время еще нам начинать большую войну. В общем, это приказ! Не пассажира, а верховного главнокомандующего. И если кто-нибудь против, я прикажу арестовать его прямо сейчас.
Господа офицеры переглянулись. Поняли всю серьезность императорской речи. И сдались на милость победителя.
Глава сорок седьмая
Бегство прошло удачно.
Пушки эсминца, сумевшего, благодаря информации, поступающей с борта мерканского фрегата, все-таки перехватить невидимого противника и приблизиться на дистанцию поражения, как ни старались, так и не смогли пробить кокон Фогеля, окружающий «Святого Георгия Победоносца».
Наверное, вражеские офицеры вдоволь поскабрезничали по поводу трусости командиров спасающегося бегством корабля, но на сей раз, в виду чрезвычайных обстоятельств, Осетр это проглотил без проблем. А уж адмирал с каперангом, пусть скрипя зубами, — и подавно.
А затем тихоходный эсминец безнадежно отстал.
Фрегат противника гнался за «Победоносцем», выжимая из собственного энергетического сердца все, на что был способен — а способен он оказался на многое, — но расстояние между ним и беглецом сокращалось слишком медленно, чтобы можно было рассчитывать на успех.
Когда служба астрогации «Победоносца» уже заканчивала расчет уводящего прыжка, на мостик доложили, что освобожденная пленница вот-вот придет в себя. Осетр в сопровождении Константина Сибирских немедленно отправился в медицинский отсек.
Графиня Шувалова к тому времени уже оказалась на ногах и, стоя в центре сверкающего белизной помещения, встретила гостей со страхом во взгляде.
— Кто вы, господа? — спросила она по-меркански. — Где я нахожусь? Это госпиталь? Что со мной случилось?
Пальцы ее рук судорожно стискивали воротник ночной рубашки.
Осетр хотел крикнуть: «Мама! Это же я, Миркин!»
Но не крикнул. И не потому, что рядом находился посторонний человек. Просто он вовремя сообразил, что в нынешней ситуации неизбежное потрясение вряд ли пойдет ей на пользу.
— Не волнуйтесь, сударыня, все в полном порядке, — сказал он по-росски. — Вы находитесь у друзей. Мы направляемся домой, в пределы Росской империи. Все ваши беды закончились.
Она прямо-таки стекла на стул. Будто медуза…
— Не может быть! Вы меня не обманываете?
«Как я могу тебя обманывать, мама! — хотел крикнуть Осетр. — Это же я, Миркин! Наконец-то я отыскал тебя!»