«Поистине хуже скота», — ещё раз с удовольствием подумал поджарый Джива. Вежливо приподнялся, взмахом ладони приветствовал гостя. Гостем был Ордынцев Семён Семёнович, глава района.
Войдя в залу, Ордынцев беспокойно огляделся. Джива указал на камин. Затрещал паркет под ногами Ордынцева. Тяжко дыша, отпыхиваясь, отфукиваясь и отдуваясь, гость добрался до кресла. Повернулся толстым задом, взялся обеими руками за дубовые подлокотники, опустил распухнувшее тело на сиденье. Отвалился и шумно, с облегчением выдохнул, точно свалил с плеч куль муки.
Джива же нарочно подскочил, прошёлся туда-обратно, энергично цокая каблучками, пружиня на своих эластичных ногах. Ему приятно было лишний раз убедиться в своём полном превосходстве над всем прочим одряхлевшим, дебелым человечеством.
— Это что же творится на свете, а? Пых-пхы... Парадокс! Ф-фух... — заклокотал Ордынцев, присюсюкивая, округляя небольшие свои глазки. — Я когда узнал, чуть с кресел не слетел.
— Ничего не поделаешь, Семён, — весело сказал Джива. — У меня первая реакция была такая же. Надо подчиниться. У них всё построено на парадоксе.
— Чем я им плох-то был? — Ордынцев принялся промакивать платком вспотевшее лицо. — Зачем они этого дурака выбрали? Смотрины какие-то устраивают.
— В Доме Союзов будут не смотрины. Готовый показ. Приглашены наблюдатели из сорока посольств.
— То есть решение окончательное?
— Несомненно! В этом человеке есть что-то, чего нет у нас, — сказал Джива. — Что-то нужное им. Что-то подлинное. Настоящее. Возможно, он им необходим для некоего дьявольского ритуала.
— Мистический обряд? — Ордынцев колыхнулся животом. — Вроде чёрного петуха? Зарезать в полночь на перекрёстке?
— Иных объяснений нет, — сказал Джива и принялся расхаживать взад-вперёд. Колени его подрагивали, паркет поскрипывал.
— Средневековье! — сказал Ордынцев после долгого молчания. — Серьёзные люди, а занимаются мистикой! Неспроста это! А вдруг и вправду есть жизнь за гробом? Что тогда, Рудольф?
— И думать забудь, Семён! Сама эта мысль деморализует человека. Нет его! Прощай!
Ордынцев тяжело поднялся, стал перетаптываться, как рассидевшаяся курица, клуха, когда её сгоняют с места и она глумная, ошеломлённая начинает ходить по двору.
3
Проводив Ордынцева, Джива пошёл через гостиную, мимо бронзового зеркала, мимо часов, мимо «Вечного покоя» к дверям своего кабинета. Стрелял и трещал паркет под его ногами. Другой хозяин, пожалуй, перестелил бы. Но не Джива. Ведь если, предположим, сюда явятся среди ночи недруги и захотят зарезать сонного, то не выйдет.
Рудольф Меджидович спустился в подполье, щёлкнул выключателем. Яркий свет затопил помещение. Джива отпер стенной шкаф. Полосатая сумка, набитая деньгами, была на месте. Но что-то «кольнуло» его при взгляде на суму. Так потом напишет он в объяснительной записке. Это неправда. Конечно же никакая тень тревоги не омрачала его сердца, когда он сунул в суму руку. Ему захотелось просто погладить деньги. Ведь так приятно даже и обеспеченному всем необходимым человеку осязать пальцами шершавость новеньких банкнот. Джива коснулся пачки денег подушечками пальцев и... шершавости не ощутил! И верхняя, и нижняя банкноты в тугой пачке были абсолютно гладкими. Это были — фальшивые деньги. Значит, Шлягер унёс — настоящие!
С самого начала всё пошло-покатилось не так! Джива скорым шагом поднимался по лестнице, спотыкался, спешил. Набирал на ходу номер Шлягера.
Глава 7
Всё под контролем
1
Когда Бубенцов, продрогший, протрезвевший после прогулки по морозной улице, снова показался в дверях — никто и на этот раз не повернулся, не взглянул в его сторону. Как будто и теперь ничего выдающегося не произошло! Никому не было никакого дела до того, что он вернулся налегке, сбросил с плеч докучливый груз.
Место Шлягера пустовало. Бермудес же и Поросюк только что выпили по рюмке, жизнерадостно жевали, чавкали, умащивали губы жирным тамбовским окороком. Подойдя вплотную к столу, Бубенцов обнаружил врага. Адольф Шлягер, похожий на окоченевший труп, полулежал на сиденье. Голова запрокинута, длинные руки свешивались почти до полу. Голая шея, вся в куриных пупырышках, выглядела совсем беззащитной. Труп внезапно всхрапнул, дёрнул острым кадыком, посучил ногами. Бубенцов отметил, что из-под шутовского макинтоша теперь выглядывают тёмно-зелёные штанины с красными генеральскими лампасами и стоптанными грязноватыми штрипками.