Чем, собственно, и занялась основная масса доступной рабочей силы, пока остальная её часть, мало-мальски знакомая с основами медицины, пыталась оказать первую помощь своим товарищам. Кроме того, естественно, была послана пара гонцов. Один за подкреплением (конным, частью для преследования преступников, частью – для помощи в тушении пожара), другой за лечебной помощью.
Конечно же, ни о каком продолжении пути не было и речи, так как большая часть транспорта сгорело, а многие были ранены. Тем более что именно сейчас, после нападения, необходимо было, как можно тщательнее охранять Фридриха.
Лишь спустя несколько часов весь случившийся кошмар наконец-то кончится, причём сокрушительной победой нашего досточтимого наследничка – он добился своей цели нарушить срок поставок, сумел захватить в свои собственные руки особо опасного преступника, коим собирался воспользоваться для подъёма своего собственного авторитета (и на которого планировал скинуть все грехи).
Кроме того, он также получил ещё и отличный повод для поднятия своей репутации – ему стоит только оплатить все расходы на лечение пострадавших в бою (причём это даже не обязательно делать за свой собственный счёт, ведь для подобных целей всегда есть богатый папочка), обеспечить их лучшим уходом, возместить моральный ущерб и щедро вознаградить за участие, чтобы о нём пошла добрая молва, как минимум, среди солдат (опоры любого аристократа, как мы знаем).
Можно сказать даже, что все в выгоде… не считая Шульца и убитых, конечно же…
Глава 13. Да здравствует самый гуманный суд в мире!
Просторные залы серого и непримечательного замка, где сторонники Фридриха, во главе с ним самим, собирались устроить процесс над Шульцем, бывшим рыцарем, освещал один лишь тусклый предвечерний свет, да редкие свечи.
Впрочем, даже в подобном, на скорую руку устроенном, зале суда нашлось место для десятков уважаемых граждан, явившихся на суд в качестве приглашённых присяжных.
Кроме них, естественно, была и целая толпа аристократов из Сан-Суси, лично явившихся для того, чтобы проявить «солидарность» со своим «другом» и/или «родственником» (род Шульца хоть и не самый богатый и престижный, но всё же дворянский). Естественно, прибыли они на заседание суда только для того, чтобы выразить своё недовольство состоявшимся процессом, а также повлиять на присяжных.
И, к сожалению, несмотря на протесты Фридриха, заявлявшего о своём несогласии с вторжением (и о его недопустимости) различных проходимцев в систему правосудия, их всё же пустили «поглядеть» на «самый гуманный суд в мире».
Конечно же, с формальной точки зрения все впущенные являются «родственниками» Шульца, но так как речь идёт о втором сословии, то это, по сути, пропуск каждому подряд, ведь каждый дворянин и аристократ был друг другу родственником в той или иной мере. Впрочем…
… Некоторое время назад …
– Привет, мой друг, – заявил Каю знакомый ему мужчина.
– *плевок* – естественно, стоило ему увидеть его лицо, как он тут же, вложив все свои силы в этот своеобразный манифест, плюнул в него.
– Зря ты это, – ответ на него последовал незамедлительно, причём на самом понятном для людей этого времени языке – языке боли. Разумеется, речь идёт о том, что подручный Фридриха, его верная марионетка, смачно и мощно заехала едва пришедшему в себя Каю по лицу, снова повредив его и без того гнилое (почти буквально) лицо.
– *Кашель* – естественно, ничем хорошим это для него не закончилось – губа в результате подобного акта насилия была разбита и теперь обильно кровоточила.
– А теперь можно перейти и к нашему делу, герр «Шульц фон Эйлау». Видите ли, мой герр желает, чтобы вы подписали одну бумагу… – начал прислужник Фридриха свою монотонную речь, уже предвидя ответ рыцаря…
– Пусть засунет себе её в жопу. Слышал недавно, что ему подобное нравиться, *кашель*! – произнёс с улыбкой Шульц, желая напоследок повеселиться.
– Если ты её подпишешь, то мой герр обещает смилостивиться над тобой и даровать тебе быструю смерть. Как тебе такое предложение? – всё тем же пренебрежительным тоном произнёс слуга Фридриха, предварительно всыпав хлёсткую оплеуху наглецу по лицу.
– Ха-ха, Сергий… ты же понимаешь, что всего лишь марионетка в его руках? Сегодня он казнит меня, а завтра тебя… и всё же занимательно – почему ты ему всё ещё веришь? Ты всего лишь игрушка, которую он выкинет, как только соскучится, *смех*! – смеялся Шульц, несмотря на тупую боль, засевшую в области недавно заделанного синяка.