но я никогда не предполагал, что она кому-либо пригодится.
Мы должны были ответить – типа,
а если вдруг будет вдруг что-то,
– что тогда надо делать…
– а когда, тогда, лучше атаковать?
– а вот, может быть, надо выждать пару дней для общественного резонанса …
(теперь – то мы видим результаты не на пару дней, а навсегда)
Американцы выиграли войну с Японией во многом за счёт применения теории игр…
Лещинер на сборах располагался в казарме на второй полке, поверх меня.
Подъём – три минуты, обмотать портянки, засунуть ноги в сапоги, сходить в сортир в три толчка на сто человек, и
– Айда на марш!
Лещинер вообще не никуда успевал, никуда не попадал…
Во время стельб он, наконец-то один раз попал таки в десятку!!!
Но это оказалась, правда, мишень соседа…
Вечно удивлённый, а когда, его в качестве наказания, отправили на кухню,
– он вообще попал в карцер…
– Просто представьте, дырка в заборе воинской части, одна доска выбита, Лещинер выносил мусор, и лысая башка Лещинера, которому интересно было всё на этом свете, конечно же пролезла в эту дырку…и он начал этой лысой башкой крутить во все стороны…
А рядом проходил глава заставы…
И вот присяга,
Лещинер, разворачивается,
Делает, как делает собака, покакав,
И уходит
Официальна версия – тепловой удар…
Мы встречались в Нью-Йорке не так давно с Лещинером, головой IT компании,
работающей с миллионами пользователей, во время званого ужина он обмолвился
– помнишь я во Владимире я труханул, за 3 минуты до подъёма я на тебя рухнул, решил сам заранее портянки обмотать… Мне до сих пор стыдно…
И за пять минут до подъёма, у него нервы сдали –
Он обрушился – и судорожно начал обтягивать портянки
На исхоженные ноги
Но зорко, соколом смотрел старшина,
– Лещинер, снять сапоги, лечь на место!
У старшины вообще не было лба,
после бровей сразу начинался некий бугорок, а дальше затылок…
ветер за окном
воет на разные голоса
на пару со мной
промозглая ночь
в пещере одеяла, объятьях
шерстяных носков
холод собачий
ничуть не согревает
дыхание вечности
Вечерняя прогулка
Ты что мне перечишь
Скрипучий снег
ТАНЯ
Моя Таня –
проститутка.
Причём настоящая,
«я, как, выпью, сразу ложусь»
Мы прожили вместе бок о бок
Полжизни
Вот здесь недавно почти случайно встретились –
Сколько в ней искренности, непредвзятости,
– Ну, Игорь…
– Ну…
– Посмотри на продавщицу рыбного отдела
– Смотрю…
Ты понимаешь, она высучивается…
Я намёк понял, и обращаюсь к продавщице, так, с подковыркой…
– Ну, кто я есть?
– Ну просто идеал!
– Ну! А вот дамочка рядом со мной не разделяет…
– Ну надо же мужика немножко завести, правильно?
– Правильно!
Мне всё разъяснили и мы отходим.
Таня намного искренней, правдивей, чем всё окружающее,
(особенно в соц. сетях), ей, действительно, по фигу, она и не лезет, лишь бы не дрались и не воевали.
Только с ней и много порассуждать за банкой пива –
– она поймёт…
Иная песня
Теплее одеяла
В ней закутаться
ЖЕЛТУХА
Болеть в Союзе приходилось по-всякому.
Две недели я мучился животом,
А потом пожелтел.
В больнице меня долго допрашивали, а потом сказали –
Организм сам одолеет, если захочет…
В Боткинской в палате нас было двенадцать человек, кто-то обязательно не спал и вещал, вещал…
Тараканы со стены норовили упасть прямо в ухо!
Я укрылся, помнится подушкой сверху, и чувствую, человек нагнулся надо мной, и потом произносит – ребята, а по-моему он сдох…
Рядом со мной лежал Комаров, семнадцати лет, кудрявый хулиган, он бегал трахать медсёстер каждую ночь, ему передавали водку и воблу через окно нашего седьмого этажа по верёвочке.
Он выздоровел первым – врачи предупредили – ему не говорить, иначе нарушится весь ритм медикаментозного процесса…
Моя мать кричала мне снизу – что тебе передать – какие книги по верёвочке – Толстого, Бунина, Вересаева…
– передай мне Мандельштама
У нас было инфекционное отделение – тотальный карантин, и здесь вдруг открывается дверь – и заходит Лена Рагожина, в платке, жена моего друга, православного батюшки…
– вот пришла навестить, гостинцев принесла…
– Лена, как же ты смогла пройти через все кордоны – это же просто невозможно!
– по вере всё возможно…
А потом я влюбился в своего врача