Отходить от такой базы и иметь риск быть отрезанными от снабжения, Румянцев не собирался. Такому большому войску, которое было под его началом требовалось невообразимое количество еды и фуража, последнего, ввиду многочисленности конницы, еще больше. Трава в деле прокорма лошадей помогала мало. Ну а жители Кенигсберга все дружно решили, что главной причиной того, что русские войска не уходят далеко, а, напротив, прикрывают главные дороги к городу, является стремление русских военных всеми силами защитить новых подданных императора Петра III. Румянцев никого в этом не переубеждал.
В некоторой степени то, что пруссаки выбрали своей очередной мишенью русское воинство, даже порадовало. Румянцеву уже надоело отбиваться от всякого рода писем и посланников от австрийских военачальников. Австрийский генерал-фельдмаршал Даун то угрожать вздумал, то просил, снова пристыжал и угрожал. И Петр Александрович уже пару раз чуть не сорвался и не вызвал на дуэль одного наглого и спесивого австрийского полковника, который, пусть и завуалированно, но называл русских солдат трусами.
Тут же сам Фридрих! Скорее всего именно он, идет к Румянцеву. Ему, русскому генералу, во главе русского же воинства, придется отражать главный удар прусского военного гения. Правда, Румянцев еще в начале близкого знакомства с Петром Федоровичем не считал Фридриха столь непобедимым и гениальным. Отличным от других — да! Но бить Фридриха можно и нужно.
— Что скажешь, Никита Иванович? — спросил Румянцев казачьего атамана на военном совете.
— С того, что удалось высмотреть, то и есть Фридрих. Стяги в одном месте лагеря все в гербах ентого… Бранденбурскага дома! — докладывал Никита Иванович Рябой. — Насчитали до шестидесяти тысяч пруссаков, а с ними еще в красных мундирах тысяч пять, думаю то англичане. Еще, прости господи, мужики в бабских юбках.
— Это шотландская гвардия. Достойные солдаты, сложно с ними будет! — продемонстрировал свои познания в родах войск неприятеля генерал-поручик Юрий Юрьевич Броун.
— Противник не может быть достойным, Юрий Юрьевич! — вызверился Румянцев, тут же захотел себя поправить, но не стал, ввиду неприязненности к Броуну.
Между командующим и генерал-поручиком Броуном как будто кошка пробежала. Хотя Румянцев, как и другие генералы прекрасно знали подноготную обоюдной нелюбви. Броун не был молчуном, и многое говорил, да и командующий уже не особо скрывал свое раздражение от персоны «покорителя Мемеля».
Броун же, действительно взял Мемель, причем по меркам и его и иных офицеров, с вполне допустимыми потерями. Однако, Румянцев так не считал. Петр Александрович, читая реляции, видел отчетливо, что артиллерия использовалась не грамотно, отсутствовало хоть какое взаимодействие с флотом, штурмы были кровавые, более, чем можно было допустить в отношении далеко не главной цели в военной компании.
Кроме того, Броун открыто позволял себе высказываться относительно необходимости во всем отчитываться австрийцам. Пусть слово «отчет» и не звучало, как и синонимы к нему, но посыл был понятен. Юрий Юрьевич настаивал на том, что без австрийцев вообще нельзя продолжать компанию. Следовало быстро и незамедлительно идти на соединение с австрийскими командующими Дауном и Броуном, родственнику Юрия Юрьевича.
Ну и личная обида Броуна на то, что Румянцев явно младше его годами, меньшей выслуги, но, как был уверен генерал-поручик, только лишь из-за дружбы с императором, Петр Александрович и стал командующим. Может еще отец-сенатор помог.
— Никита Иванович! Через сколько времени Фридрих будет у нас? — спросил Румянцев.
— Трудно сказать, господин командующий! Там, где идет пруссак выжженная земля. Мы людишек не поубивали, почти что, а так… — казак резко замолчал, поняв, что может сболтнуть лишнего, после небольшой паузы, продолжил. — Нет ни фуража, поля спалены, навстречу прусскому войску идут толпы людей. Думаю, что три дня есть точно и то до прихода, а биться с ними не раньше, чем через дня четыре придется. Идут они при оружии, по своей земле, но с опаской. Есть лихие казаки, которые щипают пруссака на марше.
Казак чуть не проговорился на расширенном военном совете о том, что ранее была тайная директива брать всех годных ремесленников и выводить их западнее Кенигсберга, откуда переправлять на корабли. Таких людей уже было собрано более трехсот человек, за каждого обещано вознаграждение.
А еще Никита Иванович, полностью оправдывавший свою фамилию Рябой, так как еще с весны покрылся невообразимым количеством веснушек, не рассказал, что многие прусские деревни полыхали огнем, поля были сожжены, весь регион находился в ужасном состоянии. При том, между Восточной Пруссией и другими регионами королевства не было единой границы, так что и польские земли получили свой фунт лиха. В меньшей, конечно, степени, так как все были предупреждены о приказе не чинить неудобств полякам. Но, пади ж ты объясни калмыку или башкиру, что какой-нибудь Ганц Миллер на самом деле является подданным польского короля Августа III. Да и понимали многие, что ошибки были и преднамеренные.
Вместе с тем, тактика выжженной земли должна была принести свои плоды. Большому воинству Фридриха будет недоставать не то, что травы для коней, но и придется пить из рек и озер, так как колодцы засыпались. Пусть назовут русских скифами, варварами — это неминуемо произошло бы. Ну а в русской армии те, кто выступал за честную войну, были в меньшинстве. Многие помнят про вероломство прусаков и уничтожение ими двух русских дивизий в то время, когда Россия и вовсе не воевала с Пруссией. Про тот позор, которому подверглись русские солдаты, про муки и пытки, о которых постоянно напоминали офицеры своим солдатам.
— Что ж, господа, работаем так, как и условились ранее. Еще раз, а то и два проверьте все фортеции, наличие пороха, ядер, лошадей посмотрите на предмет хворей. Поговорите с офицерами, а те пусть поговорят да послушают солдат. Как говорит российский император: «Наше дело правое, враг будет побит, победа будет за нами!», — Румянцев окинул всех собравшихся взглядом, привстал. — Более никого не задерживаю, только лишь вас, Никита Иванович, прошу остаться.
Когда все вышли, Румянцев серьезно посмотрел на старого знакомого, ближнего казака императора, пребывающего нынче в чине генерал-майора Никиту Ивановича Рябого.
— Никита Иванович, прибыл тайный посыльный с шифрованным письмом. Шифру меня некогда научил император. Так вот, четыре-пять дней — и наш монарх прибудет в Кенигсберг. Понимаю, что нельзя сейчас снимать с дозоров казаков, да и нужно трепать прусака на подходах, но не встретить императора нашего мы не можем. И поручить сие дело я могу лишь тебе, — сказал Румянцев и, не дожидаясь ответа, дал в руки Рябому бумагу с приказом.
Казачий полк во главе с самим атаманом должен был выдвинуться в Польшу для встречи и сопровождения российского императора. Там же, в Речи Посполитой к картежу русского монарха должны присоединиться еще два полка, которых ранее не пропустили австрийцы.
Дворец Шенбрунн
12 июля 1752 года
— Здравствуйте, Петр! — приветствовала меня Мария-Терезия.
— И я рад приветствовать великую правительницу великой страны, — начал я диалог с лести.
— Ха-ха, — притворно рассмеялась императрица. — Вы либо решили очаровать меня высокопарными словами, либо затрудняетесь, как именно ко мне обращаться. Мы, монархи, так редко видимся друг с другом, что, признаться, плохо сказывается на выработке этикета общения. Но, думаю, что с таким энергичным правителем России подобное скоро изменится. Обращаться ко мне «сестра»… как-то не комильфо. Да, мы оба монархи, но я больше похожу на роль вашей тетушки, так что зовите меня просто Мария.
У меня в голове прям заиграла мексиканская музыка. В начале 90-х годов ХХ-го века был очень популярен сериал «Просто Мария», который запустили после «Рабыни Изауры» и «Богатые тоже плачут». Стыдно признаться, но я в то время, будучи кем-то между бизнесменом и бандитом, даже пускал скупую мужскую слезу, переживая перипетии, с которыми сталкивалась героиня актрисы Виктории Руффо.