Мои не похожие ни на чьи крылья расправляются. Раньше я намеренно держал их убранными. Те, кто не видел их раньше, теперь могут хорошенько рассмотреть. Я вижу, как глаза их расширяются от страха.
Никто не выходит вперед. Я всматриваюсь в каждое лицо, и в тот момент я осознаю, что мальчик, которым, как они думали, я был, оказался миражом. Все это время они были полевыми мышами, а я — гадюкой, выжидающей в траве.
— Клянусь могилой матери, — мой голос, словно гром в глубокой ночи, — я найду того, кто сделал это, и он заплатит. — Земля содрогается от моих слов, и снова люди охают от страха.
Я смотрю вверх на звезды. Есть еще одна фейри, которая должна заплатить. Та, что заслуживает всю мою ярость.
Без дальнейших обдумываний я сгибаю колени и взмываю в небо вместе с мамой. Крылья ударяются о спину, и впервые в жизни я использовал их, чтобы полететь.
Я сжимаю зубы, когда поднимаюсь в воздух, и поначалу сила воли и немного магии позволяют мне не упасть. Но затем инстинкт берет верх, и крылья начинают двигаться, будто делали взмахи сотни раз.
И вот я уже направляюсь к звездам, что светят надо мной, и не оглядываюсь назад на маленький город с его маленькими людьми и их ничтожными мечтами.
Ошибки стоит исправить. Король должен заплатить.
И королевства падут под мою месть.
Глава 3
Ангелы Тихой Смерти
254 года назад
Один день занял похоронить маму, другой — чтобы покинуть ее.
Она покоится среди останков Лиры, одного из древнейших храмов, посвященного богине новой жизни; ее тело укрыто среди бессмертных цветов. История об это древней богине была одной из маминых любимых.
Я смотрю на свежую перекопанную землю, моя челюсть сильно сжата.
Она не должна быть закопана здесь, в безымянной могиле в землях Флоры. Но я не могу вернуться в Арестис, а то был единственный дом, который я разделял с матерью. Поэтому предал ее последнему сну в месте, о котором лишь читал.
Когда улетаю прочь от могилы, и, пока расстояние между нами становится все больше и больше, злость с болью тлеет глубоко внутри.
Я чувствую, как мое существо разрывается на части, заменяясь чем-то более жестким и хладнокровным. В моем сердце больше нет места для нежности. У меня только одна причина существовать в этом мире и только одна: убить короля.
Мама хотела, чтобы я нашел убежище в Царстве Дня, но это было прежде, когда она скопила для меня сокровища, чтобы отдать их королю. Каковы теперь шансы на то, что он примет меня нищим?
Я уже знаю ответ. Мама бы не сберегла мне деньги, если бы я в них не нуждался.
Это означает, что последние четырнадцать лет накопления денег, пока мы жили на тушеной свекле и спали в пещерах Арестиса, были напрасны. Просто. Были. Напрасны.
Несправедливость сжигает меня изнутри. Меня разыскивают, и мне больше некуда пойти…
Крылья на мгновение замирают, когда эта мысль пронзает меня.
Конечно же. Есть место, где, возможно, принимают нищих, запятнанных кровью фейри. Место, где рождаются жестокость и вендетта.
Город Воров. Барбос.
254 года назад
Я сижу в каком-то похабном пабе Барбоса, приканчивая отбросы оставшегося эля, который только и могу себе позволить. У меня нет достаточно денег в кармане на иную пищу. И мне придется спать на крыше сегодня ночью, и, надеюсь, никто не заметит меня к рассвету.
Я оглядываюсь на разноцветные волшебные огоньки, которые тянутся вдоль стен помещения, в котором сижу, и далее в переполненную комнату. Друзья собираются вокруг столов, их глаза немного безумны, поглощая все вокруг, а улыбки слишком лукавы.
Сижу среди воров.
Когда-то я мечтал посетить такое место! Хотел расти, видя мир и живя жизнями, о которых так долго читал. Теперь все чувствуется, будто я купил себе одно из проклятых желаний Мемноса — то, что дает тебе все, чего ты хотел, но искажает желание, чтобы оно являлось бременем, а не благом.
Я чуть не давлюсь на следующем глотке эля, когда женщина-фея в полупрозрачном топе завиливает в паб. Она скорее вышагивает, чем просто идет, ее глаза горят сильнее, чем звезды снаружи. Я не могу отвести от нее взгляда, хотя знаю, что должен.
Она плавно гуляет серди столов, проводя пальцами по липким поверхностям. Женщина, должно быть, почувствовала мой взгляд, потому что ее глаза находят мои. Она одаривает меня улыбкой, которая выглядит так потрясно, отчего смотрю на нее еще дольше. На Арестисе, несмотря на мою внешность и склонность к тому, чтобы получать от народа, что хочу, я не стоял среди мужчин в первых рядах. Никто не хотел открыто увлекаться самым слабым фейри на острове. Я всегда был ошибкой деревенской девчонки, когда те чувствовали себя смелее.