Слишком поздно беспокоиться. Я закрываю глаза, наклоняя голову назад, и высвобождаю магию.
Это самая простая вещь в мире. Нет, это мягко сказано. Она расслабляет после того, как ты так долго держишься. Я почти вздыхаю, когда моя магия отпускает меня.
Сладкое облегчение.
Фейри, что держит меня за руку, становится первым, кого ударяет сила. У него не хватает времени закричать, когда тени обрушиваются на него. Они утаскивают его от меня и пригвождают к полу, прежде чем поглотить. Моя магия не останавливается, двигаясь волной на оставшихся фейри, стоящих вокруг меня. У нескольких хватает времени вскрикнуть, прежде чем тени поглощают и их. Какая-то отдаленная часть меня чувствует, как ломаются их кости, как распадаются их тела, как их магия разливается во тьму.
Несколько фейри достаточно храбры, чтобы ринуться на меня своей магией, и по ее мощи могу сказать, что они запускают в меня все, что имеют. Но она тщетно растворяется напротив стены моей собственной.
Мужчины и женщины, которые до сих пор находились в воде, — по-видимому те, кто был здесь в виде развлечений, а не мышц — теперь вылетают из воды, направляясь в конец комнаты к Гермио с голыми, мерцающими от воды телами.
Не рабов, — взмаливаюсь я к своей магии.
К моему удивлению, она делает то, что прошу, расходясь между смертными, в то время как поглощает все остальное.
Тьма тушит все волшебные огни и поглощает свечение, исходящее из бассейнов. В одно мгновение Вейл с ужасом наблюдает за всем, а затем нет больше Вейла — только волшебная пыль и магический след.
Тени, наконец, доходят до Гермио. Лидер Братства не выглядит уже таким царственным, когда карабкается из бассейна, поворачиваясь тогда, когда моя магия врезается в его.
На самом деле, я впечатлен, когда его силы останавливают тени на секунду. Ее не достаточно, чтобы превзойти мои, но достаточно, чтобы впечатлить какую-нибудь важную фигуру. Гермио кидает в меня волну за волной магии, которая становится все слабее с последующим броском.
Я направляюсь к нему, облаченный в свои же тени. Он припадает к земле, одетый, в чем мать родила.
— Прошу, нет, — умоляет Гермио.
Тьма желает его; она практически пускает слюни от такой сильной плоти. Под его кожей есть магия, которую моя так и жаждет коснуться, попробовать, поглотить.
Тени сходятся над Гермио со всех сторон, поглощая его. Он начинает кричать — высоким, почти женским визгом, — и затем он преждевременно обрывается.
Тьма жадна, разрывая фейри в считанные секунды. Ей недостаточно, даже близко недостаточно, чтобы насытить аппетит.
Тени зондируют выходы и не готовы остановиться. Они просачиваются в каждую трещину и щель, которую только могут найти.
Это уже слишком, сила потоками льется из меня. Моя сдержанность нахлестывает на мою собственную темную магию, и я не могу ее высвободить так, как тогда в Арестисе; она не позволяет мне.
…Больше, больше, больше…
…Позволь нам жить…
— Нет, — шепчу я, начиная потеть, пока борюсь с тем, чтобы вернуть магию обратно. Тьма сносит закрытые двери с петель. Где-то недалеко я слышу шокированные крики.
— Нет, — говорю я снова с дрожащим телом от напряжения. — Остановись.
Тени сносят другую скрытую дверь в комнате.
По щеке стекает струйка пота.
— Остановись.
Тьма проскальзывает в ближайшие комнаты, и крики начинают нарастать. Если я не остановлю все сейчас, то не буду фейри, что управляет магией — я буду магией, что владеет фейри.
Контролируй себя, Десмонд!
— Остановись! — воплю я.
Вздымающаяся волнами тьма застывает. Затем разом стремится в мое тело, врезаясь в меня, словно зверь.
Я падаю на колени, задыхаясь от магии.
К тому времени, когда восстанавливаю дыхание, тьма исчезает. Все, что осталось от тех, кто был в купальне, это сверкающие кучки пыли, где фейри ранее стояли, и нетронутые смертные. Рабы медленно поднимают головы, рассматривая меня и дрожа телом.
Несколько фей выбегают из ближайших комнат. Когда они видят меня, сразу останавливаются, пожирая меня глазами. Если они хотят убить меня, то не уверен, что тогда бы смог остановить их. Но они не пытаются. Вместо этого один за другим сгибают колени и склоняют головы.
Я смотрю на них немного с удивлением и страхом.
…Они уважают власть…
И внезапно бессильный мальчик Арестиса больше не бессилен.
Глава 4
Смертная пара