И тогда вспоминаю, что я — не свет, а тьма. И прямо сейчас мое тело жестко заперто; я даже не темнота, а просто плоть.
Я начинаю падать с неба, пока заклинание Галлегара блокирует движения моих конечностей. Я пытаюсь рассеяться назад в тени, но не могу.
— Глупый мальчишка, — шепчет мне ночь вокруг меня, — думал, что можешь побить меня в моей же игре? Я был ночью задолго до того, когда ты родился.
Его магия замораживает почти каждую часть меня; чувствую, как заклинание ползет по моей коже, скользя по венам и входя в мой костный мозг. Каждая пройденная секунда приближает меня к земле.
Она добирается до сердца, и, если не остановлю сейчас заклинание, то мне не придется беспокоиться о том, что тело разобьется о землю, — чары заморозят сердце задолго до этого.
Есть какая-то часть меня, которая хочет сдаться. Моя жизнь состояла из последовательных усилий и борьбы, которая начиналась сразу после окончания следующей. Намного легче просто уступить неизбежному и умереть.
Беда в том, что когда ничего не приходит легко, ты привыкаешь к борьбе. Иногда даже жаждешь ее…
Я испускаю магию — даже она движется вяло — и смотрю на землю, всего в нескольких секундах от того, чтобы шмякнуться на нее.
Сжимая зубы, я высвобождаю силу и вытесняю ее. За одну драгоценную секунду ничего не происходит, но потом, сразу же чары Галлегара разрушаются, растворяясь в кровеносном потоке. Остальная часть силы вырывается наружу, сотрясая ночное небо.
Крылья расправляются, и я быстро начинаю их раскачивать. Тело вздымается обратно вверх. Когти мерцают при лунном свете.
Галлегар останавливается, повиснув по середине неба, и смотрит на мои крылья — на копию своих, раскрытых позади него.
— Моя погибель… — говорит он так тихо, что я едва слышу.
Моментально его тело опять растворяется во тьме. Я следую за ним, исчезая в ночи и преследуя, готовясь к очередной его атаке.
Но она не появляется.
Галлегар появляется в одном из дворцовых дворов, в мгновение полностью формируя свое тело. Я присоединяюсь к нему секундой позже, и мы сталкиваемся лицом к лицу.
После случившегося в тронном зале, охрана уже поджидает меня. Как только они замечают нас с королем во дворе, солдаты начинают приближаться со всех сторон, бросая связывающие заклинания, из-за которых рябит воздух. Прежде чем у кого-либо может выпасть шанс ударить меня, я даю волю тьме.
Тени вздымаются волнами и плещутся через край, жадно поедая заклинания гвардии, словно обычную еду, прежде чем сбить с ног самих солдат секундой позже. У них не было даже шанса вскрикнуть; на них обрушивается ночь. Только их кости с оружием выживают после атаки, ударяясь о землю моментом позже.
Я направляю тени к Галлегару, но они расходятся вокруг него, словно течение вокруг скалы.
Отец, который бездейственно наблюдал за мной, как убивал его солдат, теперь сужает на меня взгляд.
— Если бы ты лучше понимал свою силу, то бы знал, что ночь не кормится собой.
Затем Галлегар вынимает меч из темного металла, свободно держа его у бедра.
Железо. Должно быть, он смелый, раз носит с собой такое оружие. Один порез о его собственную кожу ослабит его, и, когда оно войдет в бой, шансы, что лезвие заденет его, удваиваются.
— Ты хочешь мое королевство? — спрашивает отец. — Ты никогда его не получишь.
Я рявкаю на него с горьким смешком:
— Думаешь, я здесь из-за этого?
Он не отвечает, а просто хмурится на меня.
Я двигаюсь вперед, ощущая в руке пустоту из-за отсутствия меча; его отобрали перед тем, как мне разрешили войти во дворец.
— Я здесь, потому ты убил ее. Юриель.
Мою мать. Странно называть ее по имени, которое она дала себе при Галлегаре. Из-за этого она кажется важнее и более чужой для меня. И она… была столькими фейри до того, как стала моей материю. Шпион, дева, любовница, боец. И ценой знаний о них стала ее смерть.
Я продвигаюсь к внешнему краю внутреннего двора, чтобы схватить один из упавших мечей солдат с земли. Думая отвлечь меня, Галлегар кидает стрелу магии в мою сторону. Я поднимаю предплечье и издаю глухой звук от удара о мои наручи. Моя военная броня была зачарована защищать от такого рода атак.
Я выпрямляюсь, стряхивая руку от напряжения, пока другой поднимаю меч.
— Ты должен был знать, что это не сработает.
— Такой удар ранее убил много фейри, — говорит Галлегар.
Я двигаюсь к нему, ослабляя запястье.
— Они все были детьми? Или только некоторые из них?
Мышца на его челюсти дергается. Король Ночи, может, и гнусный мужчина, но он точно не любит, когда о нем так думают. Дракон, который хочет стать рыцарем. Как необычно.