— Человек, — говорит один из них, закатывая губу. Смертные просто не имеют такой же жизненной силы или магической способности, что и феи — по крайней мере, многие. Из-за этого они быстро с ними наигрываются, что приносит меньше веселья.
Я ничего не могу сделать с его смертностью, но:
— Он провидец, — уточняю я.
Они переоценивают мужчину, наклоняя головы то туда, то сюда. Из гигантской, зияющей пасти Ямы начинают появляться различные монстры, некоторые даже издают громкие вопли, другие — низкие и стонущие. Даже слышны несколько навязчивых хихиканий. Все звуки отдаются эхом от стены Ямы, прежде чем пропасть глубоко в бездне.
— Ох, мы оторвемся на нем.
Этого я и хотел.
Я отхожу, когда существа начинают вылезать из тьмы, приближаясь к Хью Андерсу, который приходит в сознание. Существа уже начинают наступать друг на друга; место становится похожим на безумие.
Провидец моргает и открывает глаза, осматриваясь в смятении.
— Я вернусь через день. За исключением смерти, он ваш.
У мужчины вскоре должен случиться сердечный приступ.
Глаза Хью широко раскрываются и становятся напуганными, когда тот осматривает множество призрачных существа, приближающихся к нему. Ему не нужно видеть будущее, чтобы знать, что ему п*зда.
Я отворачиваюсь от него.
Последнее, что слышу, это крики Андерса, из-за чего улыбка не сходит с моих уст.
Глава 15
Настоящая любовь
Ноябрь, восемь лет назад
— Торговец, я хотела бы…
Мне даже не нужно дослушивать предложение, взывающее ко мне откуда-то издалека, чтобы понять, чье оно.
Сладкий, струнный голос Калли сразу греет мою кровь и возбуждает силу.
Моя пара нуждается во мне.
Я наклоняюсь ближе к последнему клиенту, скользкому офицеру Политии, который все еще пытается вести себя храбро, несмотря на то, что решил проигнорить нашу сделку.
— У тебя два дня, чтобы получить эти файлы на Ллевелин Бейнс, как мы и первоначально договорились, — говорю я ему. — Используй их с умом.
И затем исчезаю.
Моментом позже материализуюсь у Калли в комнате. Я немного ненавижу себя за то, что сердце колотится, как у чертовой маленькой школьницы, когда нахожусь рядом с любимой.
С родственной душой. Это осознание все еще выбивает воздух из легких.
Она калачиком свернулась на кровати, лежа спиной ко мне. Со своего места я вижу, как Калли крутит браслет из бусин на запястье. Вид всех этих услуг, что она мне задолжала, услуги, которые заставляют меня появляться в ее жизни на достаточно долгое время, сеет во мне как вину, так и облегчение. Калли не должна была ими пользоваться, но я все равно наслаждаюсь тем фактом, что она уже связана со мной, хоть и долгами.
Комната немного… дурно пахнет, и из того, что вижу по Калли, она выглядит… слишком красной и вялой.
— Что случилось, ангелочек? — интересуюсь я, делая голос немного грубее, чем хотелось бы. Посмотрите на меня, прыгаю тут, как нянька. Эта девушка сведет меня в могилу.
— Я больна.
Болезнь? Сердце немного набирает темп. Фейри могут страдать от недугов, но они почти все магического происхождения. Хрупкие люди отличаются в этом. Их окружающая среда может причинять им физические страдания… убивать их.
Чем больше смотрю на ее тело, чем больше очевидно, что Калли как раз больна. Тело дрожит под одеялом, а на прикроватной тумбочке стоит крошечная бутылочка ибупрофена с пустым стаканом. И кажется, это лишь частично помогает ей.
На улице дождь бьет по окнам, затуманивая дворы кампуса Академии Пил.
Я подхожу к кровати и, наклоняясь вниз, прижимаю тыльной стороной ладони к ее потному лбу. Калли до ужаса горячая.
Это нормально для людей, — говорю я себе. Но не смотря на это, в голове всплывают другие зимы, которые видел на Земле, когда люди подцепляли лихорадки.
Калли посмотрела вверх на меня, выглядя ужасно утомленной.
— Рада, что ты пришел, — выдыхает она.
Будто я бы не пришел. Даже свора адовых псов не помешает мне. Но ей необязательно это знать.
Калли облизывает засохшие губы. Ей нужна вода. Я заполняю стакан секундой позже.
— Спасибо, — говорит она слабо. Затем усаживается, что по всем движениям видно, как ей хреново.
Вода, кажется, также бесполезна, как и ибупрофен.
Я могу дать ей лиловое вино. Всего-то нужно притвориться, что это магическое снадобье. Она выпьет его, и фактически ей станет лучше. На этом наша связь полностью восстановится.
Я не знал, что, когда впервые встретил ее, наша конфликтующая магия не давала мне почувствовать ее, как родственную душу. Наша связь не полноценна, пока несовместимы наши силы. Один глоток лилового вина позаботился бы об этом; все встало бы на свои круги.
Ты — эгоистичный ублюдок, потому что так можешь украсть у нее шанс на нормальную жизнь.
Меня пронзает ужасное чувство разочарования. Мне приходится просто наблюдать за происходящим.
Калли делает глоток воды.
Я хмурю брови.
— Выпей еще.
Калли сердито смотрит на меня.
— Тебе не нужно быть начальником, меня будет достаточно.
Ах, опять за свое. Я мог бы прожить на этом. Ее настроение обуздывает мои худшие беспокойства и поддерживает неуверенное сердце.
— Ты ела? — спрашиваю я, оглядывая ее.
Она качает головой.
— Столовая слишком далеко. — Калли слишком больна, чтобы идти куда-то, да еще и в дождь.
Я снова хмурюсь. Никто не подумал, чтобы принести ей еды или воды? Вспышка гнева и чувство защиты разбухают во мне.
Охраняй свою пару.
К черту все, сегодня я буду этой нянькой-наседкой.
— Что бы ты хотела? — спрашиваю ее, также ожидая ответа, что у нее нет аппетита.
— Суп, — говорит Калли.
Сердце немного разрывается от ее ответа. Значит, она была голодна, но слишком больна, чтобы добыть себе что-нибудь поесть.
Это очень серьезно.
Другими словами можно сказать, что я, возможно, самая дерьмовая пара в мире. Даже не могу позаботиться о сирене, пока та не позовет меня.
Борясь с чувствами, я убираю волосы Калли с лица.
— Скоро буду.
И исчезаю из ее комнаты, направляясь в лапшичную лавку в другом конце мира. Там делаю более-менее хорошие супы… если вы любите заливать всякое дерьмо водой.