Кажется, это работает. Сначала прекращается ее плач, а затем выравнивается дыхание. Когда смотрю вниз не нее, она уже впала в сон. Ее глаза опухли, а щеки покрыты прыщами, и я довольно-таки уверен, что не смог бы любить ее больше, что только усиливает боль и гнев внутри меня.
Я вытираю сбившуюся с пути слезинку большим пальцем. Мне нужно идти. Если не покину ее, то могу сделать что-то безрассудное, например, остаться на ночь.
— Однажды мне не придется тебя покидать, — тихо произношу я.
Осторожно выскользаю из-под нее и затем делаю то, что никогда не делал ни одной женщине — накрываю ее одеялом.
Любовь это… не то, что я себе представлял и уж тем более никогда не полагал, что буду проявлять такие маленькие жесты доброты, которые Калли во мне пробуждает. И есть в них что-то, что беспокоит меня — будто я теряю немного опоры.
Но затем я вспоминаю, что где-то там есть учитель, которому нужно преподать урок, и внезапно опора возвращается на место.
С последним взглядом на спящую Калли, я соскальзываю с кровати и ухожу в ночь.
Время для мести.
Январь, семь лет назад
У меня не занимает долго времени найти мистера Уайтчепла. Я скрываюсь в тенях, наблюдая за ним, как тот выходит из местного паба.
Инструктор Калли — долговязый мужчина с жидкими коричневыми волосами, которые по большей части отсутствуют на верхушке головы. Он не вызывает угроз, а скорее доверие. Вероятно, это связано с его робкими чертами. Даже его магия на вкус ощущается скромной и услужливой.
Его туфли черкают о мокрый от дождя тротуар, пока он идет вниз по улице с руками в карманах. Уайтчепл даже не подозревает, что ночь преследует его.
На полпути вниз по дороге он начинает свистеть, будто его вообще ничего не заботит в мире. Ублюдок изранил мою пару сегодня утром и еще нахально посвистывает.
Этот пустяк добивает меня.
Я проявляюсь перед ним, тьма волнами вздымается словно дым. Инструктор пугается, делая шаг назад. У него занимает секунду, чтобы прийти в себя.
— Эй, ты, — говорит он, — ты напугал меня.
Я шагаю к нему, не предпринимая ничего, чтобы развеять его страхи. Тьма двигается вместе со мной. Она могла бы сожрать его за секунды, но это было бы слишком просто и милостиво.
Его глаза расширяются.
Да, теперь он понимает, что я — не добрый незнакомец.
Инструктор поднимает руки.
— Кошелек сзади в левом кармане. Бери, он твой.
Я не останавливаюсь по пути к нему. Если бы меня заботил кошелек, то он бы у него давно исчез.
Когда Уайтчепл понимает, что не может просто поговорить, то начинает отступать назад.
Но уже слишком поздно.
Я хватаю его за глотку и пригвождаю к ближайшей стене.
— Чего ты хочешь? — спрашивает мужчина с первой показавшейся ноткой страха в голосе.
Чтобы ты истекал кровью.
— Веришь, что ты — хороший человек? — задаю я вопрос.
Уайтчепл больше задыхается, чем пытается ответить.
Я сжимаю его горло сильнее, пока магия истекает из меня и заставляет его сдаться правде, даже если у него едва хватает воздуха.
— Д-да, думаю.
Моя верхняя губа дергается.
— Неверный ответ.
Я отпускаю его, позволяя шмякнуться на мокрый бетон. Он делает несколько скрипучих вздохов, затем ползет назад, пытаясь встать на ноги, что у него плохо получается; от дрожи его не держат ноги.
Я медленно крадусь за ним, клацая тяжелыми ботинками по бетону.
— Серьезно, чего ты хочешь? — спрашивает инструктор слабым и высоким голосом.
— Два слова: Каллипсо Лиллис.
Январь, семь лет назад
— В тысячный раз говорю, я ничего ей не делал!
Мы с мистером Уайтчеплом находимся в заброшенном здании в городе Бельцы в Молдавии. На земле валяются старые пластиковые обертки, несколько использованных презервативов и расколотые бутылки из-под пива. Окна уже давно заколочены, и единственный свет исходит из дырки в крыше. Место пахнет мочой, вредителями и плесенью. Ох, и кровью. Оно начинает пахнуть как кровь.
Помимо небольших подростковых попоек, это забытое здание находится в бедном районе города, о котором большинство людей даже не подозревает. Уайтчепл может стать невидимкой.
Я кружу вокруг учителя Калли.
— Что мне сделать теперь? Отрезать палец или сломать другую кость?
Мужчина начинает во всю плакать.
Несколько его пальцев на ногах уже отрезаны. Я подумываю продеть сквозь них нить и сделать ожерелье. Вероятно, подарю его Калли…
…слишком отвратительно…
Вас никто не спрашивал. Тени свободно разговаривают, когда я даже слышать их не хочу.
— Пожалуйста, — хныкает Уайтчепл.
Я бы сказал, что на это больно смотреть. А также, что есть во мне что-то нежное, что отворачивается от проделанного, но тогда бы я не был Королем Ночи.
Я приседаю перед учителем.
— Ты готов рассказать мне, почему пристал именно к Каллипсо Лиллис?
До сих пор он отрицал любой проступок.
Инструктор делает несколько глубоких вдохов.
— Я ей понравился. — Его голос дрожит. — Она хотела узнать меня получше.
Гнев закипает во мне. Ей нравлюсь я.
Я вытаскиваю нож и поворачиваю его в руке, после чего хватаю его за ногу. Ступня уже вся в крови.
— Думаю, я должен оттяпать тебе два пальца за ложь, — произношу я ровным тоном.
— Стой-стой!
Он начинает кричать. И крик становится громче, пока я хорошенько выполняю обещанное.
Инструктор вопит долгое время, пока я терпеливо выжидаю.
— Правду, — требую я, когда чувствую, что тот уже готов говорить снова. В этот раз я использую на нем магию.
Он задыхается несколько секунд, борясь с ответом, который хочет произнести, а я спокойно наблюдаю за его усилием.
— Она одиночка, — наконец выдает Уайтчепл. — У меня не ладится с женщинами, и я… она… я не плохой парень, — защищается он. — Ей бы понравилось. Она хотела меня.
Я почти теряюсь. Только контроль, практикующийся годами, не дает мне разбить его лицо снова и снова, пока не превратиться в сплошное мясо.
Его тело резко сползает, когда магия отпускает его.
— Сколько еще? — спрашиваю я, усмиряя ярость.
Хищники вот так не просыпаются в один день с такими желаниями. Они растут в течение некоторого времени.
Учитель изумленно смотрит на меня, пот капает с его лица.