— Никогда не думал, что опустишься до раба, — продолжает Карнон. — Но слабость притягивает слабость.
Я не мог спасти маму и не мог предотвратить случившееся с любимой, но я всегда был хорош в отмщении.
Моя магия все растет и растет…
Разорвать. Убить. Инстинкты кричат во мне.
— Хотя я весьма насладился ее криками…
Разорвать… убить.
Карнон издает разочарованный стон и затем от нетерпения кидается в меня силой магии. Его фантомные когти кромсают мою одежду и разрезают кожу.
— Нет, — слабо стонет Калли.
Теплая кровь капает из ран, хотя я едва ощущаю ее.
Разорвать. Убить.
Моя сила растет, зудя в венах. Лицо безжизненной матери и слабое, окровавленное личико Калли возникают у меня перед глазами.
Ярость скручивается внутри живота. Она растет под кожей и наполняет воздух, обращая свет во тьму, заполняя пространство тенями.
В глазах Карнона я вижу вспышку страха, и Король Фауны начинает пятиться назад.
Да, я пугаю даже монстров.
Под конец они всегда пугаются, каждая из моих жертв. Не потому что я равнодушный или наслаждаюсь кровавым спортом, а потому что они осознают, что за моей сущностью стоит одна единственная правда…
Я был создан убивать.
Комната темнеет, пока не остается ни света, ничего, кроме извечной пустоты предков.
— Думаешь, я не могу видеть во тьме? — насмехается Карнон.
Я улыбаюсь, и сама пустота тешется со мной.
— Я и есть тьма.
Сила вырывается из меня, волною накрывая комнату и уничтожая все на своем пути. Она испаряет Короля Фауны и стены дворца. Сила сносит мебель, разбивает вдребезги окна, разносит крышу. За пределами дворца любая фея Фауны, попавшаяся под сеть тьмы, взрывается словно переспелый фрукт, когда тьма начинает пожирать их.
Магия сталкивается с другой стеной и без труда рассеивает ее заклинание, позволяя теням ворваться внутрь. В мгновение я узнаю об огромной подземной тюрьме, которая находится под дворцом вместе с заключенными в ней женщинами. Тьма прекрасно справляется со своей работой, измельчая одного тюремщика за другим.
Весь замысел перестает существовать в считанные секунды.
Я наклоняю голову вперед, когда магия возвращается обратно в меня. Единственные, кто пережил мою месть, — это Калли и заключенные женщины. Остальные распались на атомы и пыль.
Я поднимаю голову и смотрю на окровавленную любимую.
— Короля Фауны больше нет.
Глава 25
Будущее уже наступило
Наши дни
Час уже поздний, но здесь, в Царстве Ночи, это не имеет значения. Небо темно так же, как и всегда, а звезды сияют также ярко, как и раньше.
Я лежу в королевских покоях вместе с любимой и смотрю на нее; темные волосы ореолом обрамляют голову, глаза закрыты, а уста немного приоткрыты. Легкий выдох исходит из ее губ.
Почти невыносимо заботиться о ком-либо. Мне хочется разбудить Калли, чтобы войти в нее почувствовать ее вокруг себя.
Но я довольствуюсь лишь мочкой уха, проводя по нему пальцем.
Никогда я не был так благодарен за то, чтобы просто видеть любимую в кровати целой и невредимой.
…неправда…
…ты всегда благодаришь ту кровавую ночь за то, что она в твоей постели…
Губы изгибаются в усмешке, прежде чем выражение становится угрюмым.
Я почти потерял ее.
Даже сейчас я отчетливо помню, как выглядела Калли в священном дубовом лесу Королевы Флоры; ее сущность ускользала от меня все дальше и дальше, когда она истекала от ножевого ранения из-за Похитителя Душ. В течение нескольких ужасных секунд мне пришлось принять возможность того, что любимой больше нет.
Если бы я не напоил ее лиловым вином…
Даже сейчас через меня проходит небольшая дрожь. Нестерпимая. И сколько еще отведено мне для жизни. Невозможно представить, чтобы прожить их в одиночку.
Большим пальцем я провожу по ее нижней губе, из-за чего Калли бормочет что-то во сне.
Теперь мне не придется.
Я взял ее, сделал своей, и теперь мне нужно удержать ее. Она вкусила лилового вина, эликсир, который дарует вечную жизнь и делает две силы совместимыми. Наша связь давит на мои сердечные струны, через которые слышу тьму; соблазнительную мелодию силы Калли — ее сирена взывает ко мне.
Шум на балконе заставляет меня встать с кровати. Я накидываю футболку со штанами и направляюсь к дверям уже с раскрытыми крыльями. Относительно недавно их сломал мой восставший из мертвых отец. Они излечились, но воспоминания остались.
Я ступаю на пустынный балкон — каким он и должен быть — и облокачиваюсь на перила.
Галлегар Никс, Король Теней, все еще где-то там. Каким же глупцом я был все эти годы, не задаваясь вопросом, почему его тело не подвергалось разложению. Я был так переполнен ненавистью к нему, что это затуманило мой взгляд на реальность.
Сейчас я просто начинаю расплачиваться.
Я стою еще несколько минут, рассматривая бледные здания, которые простираются вдаль.
На Сомнию опускается неестественная тишина. Волосы на затылке встают дыбом.
…он… здесь…
Я разворачиваюсь и направляюсь внутрь, пока тени вздымаются надо мной.
Кто?
Я вхожу в спальню и вижу это: тень парит над Калли и протягивает темную руку, чтобы погладить волосы.
В голове пробегается инстинктивная мысль — убивать.
Тьма высвобождается сама по себе и тянется через комнату, сгущаясь вокруг тени. Я жду, когда она поглотит существо, как обычно и делает, но этого не происходит.
Она… не может.
Существо хохочет тоненьким, пустым звуком, который исходит будто бы из другого места, а затем оно исчезает.
У меня лишь хватает времени, чтобы осознать то, что я видел. Затем ночь перестает быть тихой.
Тысяча криков содрогают тишину. Они исходят из недр дворца, содрогая землю.
Я уже знаю, прежде чем тени могут подтвердить догадки.
Спящие женщины, наконец, проснулись.
Заметки
[1] прим. пер. фольклорный персонаж, традиционный для современной Западной Европы. Согласно поверьям, сыплет заигравшимся допоздна детям в глаза волшебный песок, заставляя их засыпать
[2] с лат. — живой камень
[3] Лисса — в древнегреческой мифологии божество, персонификация бешенства и безумия.