- Ну, здравствуйте, люди добрые! Что ж глаз не кажете, или, может, забыли меня? - Широко улыбнулся, показывая собеседниками и окружающей толпе доброе расположение духа.
- Здрав будь, Великий государь царь Димитрий Иоаннович! Не прогневайся, помилуй нас, сирых! Не достойны мы твоё величие тревожить! - И вновь забухали головами оземь.
- Кто чего достоин, а кто нет - то мне решать. А ну-ка, поднимитесь оба! - Чуть пристрожил голос. - Поднимитесь, поднимитесь, кому говорю!
Встали с колен. Глядят неуверенно: оно, конечно, не впервой царя видят, и в минувшую встречу был тот с ними ласков - так то когда было! В тот раз ласков, а ныне, не дай бог, грозен станет? Нет, братцы, Дмитрий Умнов добро помнит...
- Слушайте все, и не говорите после, что не слышали! За верную службу в трудный час жалую я Елпидифору и Сысою, прозванием Мокрых и детей их, и внуков освобождением от всех пошлин и поборов, какие на Руси в сей день существуют! И даю им об том особые грамоты. Ну-ка - обернулся я к стряпчему, протягивая два заранее подготовленных свитка - передай.
- В память же о верности, ими проявленной, вручаю из своих царских рук особый знак. Сей знак удостоверяет право пожизненно подавать челобитье государю Всея Руси в собственные руки беспрепятственно.
Тронув коня, подъехал в обалдевшим от царских милостей паромщикам и, склонившись в седле - невместно принародно самодержцу спешиваться пред простолюдинами, сами же не поймут и вновь начнут сплетни разносить - поочерёдно приколол к стареньким кафтанам золотые знаки отличия.
Такие же награды, в виде Шапки Мономаха с датой от Сотворения Мира 'ЗААЕ', то есть '7115' и словом 'БЫЛЪ' под ней, красовались на груди каждого из спасших меня стрельцов и командиров, а также особо отличившихся храбростью при штурме Кремля, включая сироту Стёпку Пушкарёва, подорвавшего памятный фугас у Фроловских ворот. Мсье Буонасье, которого я решил сделать придворным гравёром, с дальнейшей думкой о монетном дворе, изготавливал матрицу и пуассон для знака без роздыху сутки напролёт, а златокузнец делал отливки из благородного металла. Затем Буонасье принялся за изготовление такой же формы, но меньшего размера для серебряного знака, которым планировалось наградить всех прочих бойцов. У тех, кто был ранен в день мятежа, часть знака, изображающая меховую опушку царского венца, будет окрашена в красный цвет, а семьи погибших получат чернёный...
ГЛАВА 6
Как всё же хорошо, что табак на Русь ещё не завезли!
И без того в Грановитой палате стоит духота от сотен горящих свечей, вонь от тел потеющих в шубах - это в августе-то месяце! - и высоких шапках дущатого соболиного меха бояр смешивается с запахом выгорающего в лампадах низкокачественного оливкового масла, именуемого здесь отчего-то 'деревянным'... У самого давно уже спина свербит от пота, будто искусанная злобными мухами - и не почесаться, даже если бы было можно это сделать, наплевав на правила древнерусского этикета: не позволят несколько слоёв парадных одежд из добротного иноземного сукна, да покрытая расшитой золотой нитью синей индийской парчой шуба. Добро хоть, что на голове не золотая Шапка Мономаха, а менее претенциозный убор. Как там говаривал управдом Бунша: 'Вы думаете, нам, царям, легко?!' Да вот ни разу!
А если бы ко всей той благо-вони, которой пропиталось помещение, добавились ещё клубы табачного дыма - то эффект для непривычного человека был бы сравним с применением газового оружия в Первую мировую...
Весь этот паноптикум официально называется 'собранием Правительствующего Сената'. Судя по всему, мой предшественник в царском теле был до некоторой степени поклонником Древнего Рима, или хотел им казаться. Потому и переименовал увеличившуюся в числе Боярскую Думу на римский лад. Да и себя на полном серьёзе именовал в письмах европейским властителям 'императором', переплюнув Ивана Грозного. [К ERудитам: и это - тоже исторический факт. Так что первый император на Руси - отнюдь не Пётр Великий. Впрочем, большинство иностранных государств императором ни 'рекомого Димитрием', ни Петра Первого так и не признали до самой их смерти]. Тот хотя и решил с какого-то бодуна именовать себя прямым потомком Октавиана Августа по мужской линии. Если припомнить, что у того Октавиана сыновей не было вообще, а единственную дочь Юлию разгневанный владыка Рима за распутство выслал на какой-то островок, где та вскоре и померла - что-то в этой версии не сходится. Видал я уже черновики этих писем Дмитрия и справедливо решил, что над московским государем в Европе только посмеялись. Ну никак бедная и малонаселённая Русь не могла сравниться ни с нынешней империей германцев, ни тем более - с Римом, раскинувшимся в давние времена от Британии до Армении...