Под очередным ударом входные двери распахнулись и на площадку перед лестницей ломанулось несколько десятков бородачей в разнокалиберных доспехах с топорами на длинных рукоятях, саблями, булавами-шестоперами и прочими приспособлениями для радикального сокращения человеческой жизни. У некоторых за широкими кушаками торчали пистоли, а человек семь вооружились здоровенными ружьями с дымящимися фитилями. Из эдакого в 'десятку' целиться не обязательно: калибр такой, что два пальца в дуло войдёт спокойно, а тонких женских - и все три! Так что куда бы ты ни попал, противник или труп или инвалид первой степени с гарантией. Вот только сейчас я нахожусь не с той стороны приклада, и это неприятно...
Нападающие, увидев перед собой острия алебард, смешались, резко притормозив свой порыв. Раздалась недовольно-испуганная матерщина. На минуту отлегло от сердца, мелькнула наивная мысль: неужели обойдётся?
Но тут же по немецким наёмникам из толпы дали несколько выстрелов. Кто-то упал, строй рассыпался и алебардщики, многие побросав оружие, бросились в боковые коридоры, пропуская атакующих. Руководил новым натиском облачённый в дорогой кольчужный доспех со стальными пластинами, прикрывающими грудь и живот рыжий бородач с островерхим шлемом на голове. Потрясая мечом и здоровым осьмиконечным распятием, он басовито орал, подбадривая своих сторонников:
- Ломи, ребятушки! Имай вора! Пятьдесят рублёв за мёртвого, сто за живого! С нами Крест животворящий!!!
Показалось мне или нет, что чёртов 'крестоносец' - почти точная копия повстречавшегося в дворцовом переходе боярина, только заметно старше? Того мой 'сосед' по телу назвал Дмитрием Ивановичем... Получается, полный тёзка. А этот - навряд ли отец или дядька. Старший брат - оно вернее. Иваныч тоже. И ведь не успокоится же! Такие, пока силу чуют, никому покоя не дают, а как по сопатке получают - так только их и видели!
- Имай его, православные, яко Борискиных последышей о минулом лете имали!
Ага, ещё чего не хватало! Так просто не дамся! Выхватил у одного из наемников алебарду и, взмахнув ей, как оглоблей в деревенской драке времён моей молодости, крикнул:
- Прочь, я вам не Борис!
Басманов с обнажённой саблей в руке выступил вперёд и сбежал на пару ступенек вниз, смело прикрывая меня от десятков противников. Не часто бывает, чтобы человек прикрывал собой командира: для этого нужна не денежная заинтересованность, и настоящая преданность, а главное - вера, что командир такой преданности достоин.
- Остановитесь, безумцы! За кем идёте? За вором Васькой идёте! Повинитесь, и Государь вам простит!
- Заткни пасть нечистую, еретик! Не слушайте Петрушку, ребятушки! Крушите его, опричного выродка! Дюжину рублёв за его голову даю! Аще не загубим ныне сих воров - висеть нам на колёсах ломаным!
Алчность ли победила у заговорщиков, или напоминание о вероятной каре при провале переворота - но не меньше полутора десятков их кинулись вверх по лестнице. Басманов, изогнувшись, нанёс колющий удар в шею тому, кто первым оказался рядом, тот рухнул назад, сбивая со ступенек задних. Зазвенели клинки: одна сабля против трёх, потом - против пяти... Я тоже попытался достать алебардой одного из нападающих, но тот ловко уклонился, одновременно отступая к перилам.
- Татищев! Мишка! И ты с ворами?! - Мой защитник выбил булаву из руки воина в рыжем тегиляе. - Я же тебя, пса, от опалы упас! У, каинова кровь!
- Сам ты пёс опричный! Сдохни! - Отскочивший от неминуемого удара, Татищев вырвал из-за кушака короткий пистолет, чем-то щёлкнул и, почти не целясь, выпалил в Басманова. Пущенная почти в упор пуля угодила в бок подмышку и смельчак, выронив зазвеневшую по ступенькам саблю, рухнул навзничь. Одним прыжком убийца прыгнул на него. В руке его оказался уже длинный нож, который он по самую рукоять вонзил в горло раненого так, что окровавленное лезвие вышло под затылком, окрашивая красным черноту вьющихся локонов.
Остававшиеся подле меня наёмники тут же побросали оружие и рухнули на колени. А, зар-раза! Сомнут!
Мгновенно я отскочил назад, вновь оказавшись в сводчатой горнице. Бежать? Хрен-растение! Отступать!
Захлопнул вторую створку и тут же навалился на неё, стремясь на несколько мгновений сдержать напор нападающих. В два движения задвинул щеколду. Заговорщики по ту сторону двери принялись ломать ее. Нет, так она долго не простоит - не крепостные ворота! Пристроил алебарду поперек, постаравшись заклинить в дверной коробке.