(Из собрания П. Карабанова)
Славный механик Кулибин никак не хотел расстаться с бородой своей, несмотря на предложение ему чинов и титулов. Наконец, по усиленному настоянию князя Григория Григорьевича Орлова, решается выбриться, если точно узнает, что сие непременно угодно императрице. Князь докладывает государыне, но мудрая царица сия велела сказать Кулибину, что она еще больше его уважает за его почтение к обычаю предков; не только позволяет, но приказывает остаться в бороде, и если чины и титулы нейдут к его костюму, то знает, чем его отличить, и жалует ему для ношения золотую медаль с выбитым его именем, чего никто еще никогда не получал.
(Из собрания П. Карабанова)
Стихотворец Василий Иванович Майков, представленный Екатерине II, заикнувшись, начал повторять всегдашнее свое изречение «как сказать». Князь Орлов остановил его: «Скажи как-нибудь, государыне все равно».
(РС, 1872. Т. V)
«Дамский журнал» (1830) передает по поводу Анны Ивановны Вельяшевой-Волынцевой, переводчицы «Истории Бранденбургской» Фридриха II (М., 1770), любопытный «Словесный рассказ покойного канцлера графа Остермана»: «Вот у меня перевели и Фридриха! – сказала однажды Екатерина Дидероту (Дидро). – И кто же, думаете вы? Молодая, пригожая девушка!» – «У вас и при вас, ваше величество, – отвечал философ, – все чудеса света; но в Париже мало и мужчин, читателей Фридриха».
(РА, 1901. Вып. II)
Граф Самойлов получил Георгия на шею в чине полковника. Однажды во дворце государыня заметила его, заслоненного толпою генералов и придворных.
– Граф Александр Николаевич, – сказала она ему, – ваше место здесь впереди, как и на войне.
(А. Пушкин)
Старый генерал Ш. представлялся однажды Екатерине II.
– Я до сих пор не знала вас, – сказала императрица.
– Да и я, матушка-государыня, не знал вас до сих пор, – ответил он простодушно.
– Верю, – возразила она с улыбкой. – Где и знать меня, бедную вдову!
(«Древняя и новая Россия», 1879. Т. I)
Александр Иванович Рибопьер мне, между прочим, рассказывал, что при Екатерине было всего двенадцать андреевских кавалеров. У него был старый дядя, Василий Иванович Жуков, который смерть как хотел получить голубую кавалерию. Один из двенадцати умер, и князь просил Екатерину ему дать орден – он был сенатор и очень глупый человек. Получивши ленту, он представился, чтобы благодарить. После представления его спросили, что сказала ему государыня. «Очень хорошо приняла и так милостиво отнеслась, сказала: «Вот, Василий Иванович, только живи, до всего доживешь».
(А. Смирнова-Россет)
Екатерина II в Москве
Во время пребывания Екатерины II в Москве, за малым числом классных чинов, отставные генералы приглашались на обеды во дворец. По тогдашнему обыкновению государыня, называя всех по имени и отчеству, подошла к генерал-майору Шестакову и спросила:
– Федор Матвеевич, где ваш дом?
– У Сергия, государыня (т. е. на Большой Дмитровке. – Ред.), – был его ответ.
– Да где же этот Сергий? – продолжала она.
– Против моего дома, – довершил простой генерал.
– Лучше бы не спрашивать, – вполголоса сказала государыня, отойдя от него.
Екатерина II в продолжение достославного своего царствования много занималась строением, но, не обладая знанием и вкусом, поправками много и портила. Когда императрица, в 1785 году, внезапно посетила древнюю столицу, Баженов приводил к окончанию отличный готический дворец в селе Царицыне. Екатериной был назначен день для обозрения здания и с благоволением приказано Баженову представить в Царицыне жену и детей. Дворец государыне не понравился; она, в гневе возвращаясь к экипажам, приказывает начальнику Кремлевской экспедиции, Михаилу Михайловичу Измайлову, сломать оный до основания. Баженов останавливает ее: «Государыня! Я достоин вашего гнева, не имел счастья угодить вам, но жена моя ничего не строила…» Императрица, обернувшись, допустила все семейство к руке и, не сказав ни слова, уехала. А в своем роде редкое здание вскоре было сломано.