Выбрать главу

— Случилось несчастье?

— Да. Может быть, поговорим лучше в доме?

— Конечно, ваша честь! Пожалуйста, извините меня, ваша честь, я так...

Гоу сокрушенно покачал головой, а потом провел судью по извилистому коридору в большую библиотеку, меблированную немногими, но солидными старинными предметами обстановки. Когда они уселись за круглый чайный столик, стоявший в углу, судья Ди спросил:

— Вашу Вторую госпожу зовут Янтарь?

— Да, ваша честь, именно так! Что с ней случилось? Она ушла из дому после обеда по моему поручению и до сих пор не вернулась. Что...

Он замолчал, увидев слугу, который вошел в комнату с чайным подносом. Пока господин Гоу наливал чай в две чашки, судья не спускал глаз с его лица, медленно поглаживая при этом свои бакенбарды. Подождав, когда Гоу опять усядется, он сдержанно проговорил:

— Мне очень грустно сообщать вам, господин Гоу, что госпожу Янтарь нашли убитой.

Гоу побледнел. Он сидел не двигаясь, уставившись на судью широко открытыми испуганными глазами. Потом внезапно разразился дикими криками:

— Убита! Как могло это случиться? Кто это сделал? Где она была, когда...

Судья Ди поднял руку.

— Что касается вашего последнего вопроса, вы знаете ответ на него, господин Гоу. Потому что это вы послали ее в этот заброшенный дом.

— Заброшенный дом? Какой дом? О Небеса, почему она не послушалась меня! Я умолял ее сказать мне по крайней мере, куда она идет, но она...

— Давайте-ка начнем сначала, господин Гоу, — снова прервал его судья. — Выпейте сперва чашку чая. Конечно, это, должно быть, страшный удар для вас. Но если я сейчас же не выясню все подробности, я никогда не смогу поймать преступника, который ее убил.

Гоу сделал несколько глотков, потом спросил более спокойным голосом:

— Кто это сделал?

— Человек, имени которого мы пока не знаем.

— Как ее убили?

— Ударом кинжала в сердце. Она не мучилась, умерла сразу.

Гоу медленно кивнул и тихо заговорил:

— Она была замечательной женщиной, ваша честь. У нее был удивительный талант распознавать произведения искусства, в особенности драгоценные камни. Она всегда помогала мне в моих занятиях, она была такой замечательной помощницей...

Он бросил страдальческий взгляд на резные полки из черного дерева, стоявшие у боковой стены справа от двери, на которых с большим вкусом были расставлены фарфоровые и нефритовые вещицы.

— Все это сделано ею, — продолжал господин Гоу, — и она же составила опись. Когда я купил ее четыре года назад, она была неграмотной, но после того как я позанимался с ней год или два, она научилась писать, и почерк у нее был очень хороший...

Он замолчал и закрыл лицо руками.

— Как она к вам попала? — мягко спросил судья Ди.

— Она была рабыней в доме старого господина Дун Игуаня. Я...

— Дун Игуаня? — воскликнул судья.

Такова была подпись под иероглифами, которые он видел в зале заброшенного дома!

А женщина говорила ему, что и она, и тот человек, с которым она должна была встретиться, прекрасно знают имение!

— Надо полагать, Дун Игуань — это отец Дун Мая, убитого студента?

— Совершенно верно, ваша честь. Янтарь была сиротой, и старая госпожа Дун очень ее любила. Четыре года назад, когда Дун Игуань вынужден был продать свое владение, он хотел найти хороший дом для Янтарь и предложил ее мне. Поскольку у меня не было детей, я купил ее за четыре слитка золота, собираясь удочерить. Но она с каждым днем становилась все красивее и красивее; она обладала утонченным изяществом, как нефритовая статуэтка; она... — Он закрыл глаза руками. Через некоторое время он продолжил; — Поскольку моя Первая госпожа... у нее хроническая болезнь. Два года назад я женился на Янтарь, она стала моей второй женой. Конечно, я старше ее, но наши общие интересы...

— Понимаю. Ну, а с каким поручением вы послали ее?

Прежде чем ответить, Гоу медленно допил чай.

— Вот как это было, ваша честь. Она рекомендовала мне Дун Мая как человека, полезного в деле поисков древностей. Она, конечно, хорошо знала его, потому что они росли вместе. Два дня тому назад она рассказала мне, что Дун Май наткнулся на очень редкую и очень дорогую старинную вещь, на... на одну вазу. Эта ваза — самая красивая из существующих на свете, и за нее хотели десять золотых слитков. Янтарь сказала, что в действительности она стоит вдвое или даже втрое больше. Поскольку речь шла об очень известной вещи, за которой гонялось много других коллекционеров, Дун не хотел, чтобы узнали, что он собирается продать ее мне. Янтарь сказала, что он обещал передать ей вазу в безопасном месте, хорошо знакомом им обоим. Она пойдет туда вечером, после состязаний. Я пытался заставить ее сказать мне, где это место. Молодая женщина, совсем одна, и при ней столько денег... Но она уверила меня, что это абсолютно безопасно. Потом, вечером, я увидел, что Дун мертв, и понял, что она напрасно будет ждать его. Я надеялся, что, придя домой, застану ее уже вернувшейся. Когда я узнал, что она еще не пришла, начал беспокоиться. Но я ничего не мог предпринять, потому что понятия не имел, где они должны встретиться.