Тимо (глухо). Как это понимать?
Пеэтер. А что тут понимать! Да будет тебе известно, что я пишу про тебя донесения генерал-губернатору, как ты живешь, что говоришь, что делаешь. Я же не стану просто указывать, что ты занимаешься бумагомаранием, не поинтересовавшись, что именно ты пишешь.
Тимо. А почему бы тебе не писать именно так? Кстати, разве ты не нарушаешь предписания? Когда во всеуслышание объявляешь нам, что тебя обязали писать обо мне донесения? Тебе же поручен тайный надзор!
Пеэтер. Слушай, фон Бок, тебе бы следовало это понимать, хотя ты и лишен понимания. фон Мантейфель — не доносчик. Во-первых. Во-вторых, какой может быть толк от тайного надзора?
Ээва. А от гласного может?
Пеэтер. Во всяком случае не исключен. При условии, что ты настолько разумен, что оставишь свое бумагомарание. Если оно подозрительно и если ты знаешь, что с тебя не спускают глаз. (Тимо) Дай мне ключ от твоего письменного стола.
Тимо (без аффекта, спокойно). Добровольно никогда.
Пеэтер (податливо). Кхм… Ну, насилия я не стану применять. Нет так нет. (переводит разговор). Помните, как вы обиделись, когда я велел переселить вас из господского дома сюда? А чем вам здесь плохо? Сухо, аж звенит. А за окнами… я представляю себе, какой здесь весной будет запах — ммм…
Ээва (встает). Кяспер подал лошадей. Мы едем кататься. (Тимо) Пойдем!
Тимо (встает, Якобу). До свидания! (Тимо и Ээва уходят).
Пеэтер. Ну что же… До свидания (уходит).
Пауза. Якоб встает и подходит к фортепиано, призадумывается, потом садится за него и одним пальцем начинает наигрывать «Марсельезу». Возвращается Пеэтер.
Пеэтер. Они уехали (Якобу). Идемте со мной.
Якоб (продолжая сидеть). Куда именно?
Пеэтер (вынимает из кармана маленький ключ). Видите, вот ключ от письменного стола вашего зятя. Я пойду смотреть его бумаги. Конечно, я не буду от него скрывать, что ходил. Однако, я не хочу, чтобы он вмешался. Потом пусть протестует сколько вздумывается. Но он знает, что в его юридическом положении поднимать крик — напрасный труд.
Якоб. А мне зачем идти вместе с вами?
Пеэтер. А затем, что будете у меня свидетелем, если начнет протестовать ваша сестра. Ибо в какой-то мере она тоже попечительница своего мужа. Со стороны властей это был необдуманный шаг. Но он сделан. А потом вы сами. Вы могли бы увидеть, что я пришел к нему в кабинет. Пойти за мной и потребовать объяснений. Так уж лучше идемте сразу вместе.
Якоб. Но комната Тимо на замке…
Пеэтер. В господском доме имеется комплект ключей от всего Кивиялга. (вынимает из кармана большой ключ).
Якоб. Господин Мантейфель, вы здесь сами же сказали ему, что не будете применять насилия…
Пеэтер. Конечно! Но он уехал. Ну, Если вы не хотите видеть, что я там буду делать, не ходите.
Якоб. Хорошо. Но я пойду с вами только для того, чтобы, если потребуется, свидетельствовать против вас.
Пеэтер (оборачивается к Якобу, разглядывает его). Кхм… (идет дальше, Якоб за ним).
Пеэтер открывает дверь в комнату Тимо, впускает Якоба. Письменный стол Тимо расположен у окна за плотными черными шторами. Пеэтер открывает штору. Свет падает на стол. Пеэтер открывает ключем стол и вытаскивает ящики. Первый ящик.
Пеэтер. Ну, что здесь?
Якоб. Вы же видите. Две пряжки, шпора, трубки, огниво.
Пеэтер (берется за другой ящик, вынимает целую стопку книг, открывает их и перелистывает). А это что за книги?
Якоб (стоит за спиной у Пеэтера). Поваренные книги.
Пеэтер (изумленно). И все поваренные?
Якоб. Все. Немецкие, французские, польские, эстонские.
Пеэтер. Что это значит? Он же никакой не гурман. Скорее аскет. И почему они не стоят на полке? Почему он держит их под замком?
Якоб. Я не знаю.
Пеэтер (роется в предпоследнем ящике). Чистая бумага. Совсем чистая. (пропускает бумагу сквозь пальцы. Внезапно). Стоп-стоп — здесь что-то промелькнуло (вытаскивает письмо). Что это?