— Ну что вы, господин. Я хоть и вампир, но по статусу и титулу гораздо ниже вас. Можете избить меня кнутом — и вам ничего за это не грозит.
— Что за глупости? Я такое не поддерживаю, так что прошу прощения за бестактность.
— Не смею вам отказать, господин, — Карина на ходу склонила голову.
— Вообще-то, смеете. Впрочем, проехали. Я тут еще один кос… нюанс хочу исправить. Все с подарками явились, а я — с пустыми руками. Нехорошо получается, некультурно. Может, подскажете, что подарить ее высочеству?
— Позвольте угадать? — девушка обернулась, и ее глаза засветились, как угли на ветру, а мои ноги вновь набили ватой. — Вы извиняетесь и проявляете дружелюбие, чтобы я помогла вам на отборе?
— Нет, — я остановился перед спутницей, чтобы ненароком не спотыкнуться. — Я извиняюсь, потому что был неправ. Можете проверить.
Горничная посмотрела в глаза, но применять гипноз не стала — лишь улыбнулась и кивнула в ответ.
— В этом нет нужды. Что же до подарка цесаревне, могу дать небольшую подсказку. Госпожа Анна по-настоящему любит и ценит только то, чего у нее нет. А дальше думайте сами.
Череда похожих на катакомбы коридоров привела нас в просторное помещение с длинным овальным столом. В свете камина и свечей поблескивали золотые блюда с жареной дичью, а служанки разливали по кубкам красное вино. Все женихи уже заняли свои места поближе друг к другу, мне же достался стул у противоположного края — темного и далекого, как бы намекающего на мое отчужденное положение.
Не успел я сесть, как Гессен сразу взял быка за рога. Вскочил, придерживая рапиру, поднял кубок над головой и толкнул приветственную речь:
— Друзья, предлагаю тост! Пусть завтра нам суждено стать непримиримыми врагами в битве за сердце юной прелестницы, нынче же хочу выразить вам всем свое почтение, ибо меня учили уважать достойных противников. За честный бой и победу сильнейшего!
Я внимательно наблюдал за женихами. Никто не возмутился и не выразил неудовольствия — молча встали и отсалютовали друг другу золотыми чашами. В упор не видя подвоха, я повторил то же самое и спокойно сел. Но не успел взять двузубую вилку, как услышал вкрадчивый голос Каминского.
Долговязый франт с медной шевелюрой подался вперед и произнес:
— Друзья. Пока мы судачим о равенстве и справедливости, среди нас есть господин, обделенный судьбой и удачей. Наш товарищ по отбору пребывает в столь тяжком положении, что не смог позволить себе даже подарок для цесаревны. На мой скромный взгляд, долг настоящего джентльмена — протянуть руку помощи нуждающемуся и уравнять его шансы, ибо в победе над слабым врагом нет ни достоинства, ни чести.
— Чертовски верная мысль! — блондин хлопнул по столу. — Вы мыслите как прирожденный воин, сударь. Я целиком и полностью поддерживаю вашу инициативу и предлагаю оказать Трофиму посильную финансовую помощь. Начну первым в надежде на вашу поддержку.
Гессен выхватил из-за пазухи кружевной платок и высыпал на него пригоршню монет. Вскоре трапезная наполнилась тихим перезвоном — соперники шарили по карманам и скидывались, кто сколько может. А могли богатеи весьма и весьма прилично — как ни крути, лучшие люди империи. И очень скоро собралась некислая такая горка — еще бы, четыре горсти золота. Когда немец завязал «помощь» в узелок и поддел острием рапиры, клинок согнулся в дугу, и мешочек грохнулся прямо в мою тарелку, обдав манжеты брусничным соусом.
— Ох, прошу прощения, — военный коснулся ладонью груди и уставился прямо в глаза в ожидании ответа. — Эта дамасская сталь такая гибкая. Зато теперь вы сможете порадовать ее высочество приятным сюрпризом. Уверен, небольшие неудобства того стоят.
Все четверо уставились в мою сторону. Зачинщик — с наигранным сочувствием, сквозь которое тенью проступало презрение. Увалень Щедрин — с жадным любопытством, точно я — блюдо, которое он давно хотел отведать. Здоровяк-сибиряк Ворон — с жестким прищуром и каменным лицом, попутно оценивая мою пригодность к суровым и опасным испытаниям. Каминский — с самодовольной ухмылкой, из-за которой напоминал холеного рыжего кота, что не научен сам ловить мышей, но с удовольствием наблюдает, когда охотой промышляет кто-то другой. И хитрые зеленые глаза придавали еще больше сходства.
Я понимал, что это завуалированный вызов, пусть и поданный в несколько непривычной для современного человека форме. Предо мною дворяне — высшее сословие, и глупо ожидать прямых наездов гопник-стайл в духе «ты че, лошара, пошли выйдем». Но как и в стычке с пацанчиками из подворотни, мои действия напрямую влияли на мое здоровье и статус.