Медленно, но верно предубеждения против акул стали проникать и в мое сознание. Мое уважение к акулам не уступало уважению к океану. И океан, и акулы были прекрасными и мощными. Уже в детстве я прекрасно понимал: и я, и другие пловцы, и рыбаки – просто гости подводной империи: залетные отдыхающие, посетители, туристы. Но если мое отношение к океану включало в себя глубокое уважение к его непредсказуемой мощи, то восхищение акулами было менее однозначным: оно было подернуто подозрениями и почти иррациональным страхом. И хотя я понимал, что сам себя накручиваю, всякий раз, когда отправлялся в океан, меня не покидал страх, что в нескольких метрах от берега меня ждет нападение акулы.
Вскоре я узнал, что был в этом страхе не одинок.
Продолжая исследовать информацию об акулах, я наткнулся на факт, который, по мнению многих, стал событием, укоренившим в психике американцев широко распространенный страх перед акулами на уровне культуры. Это событие произошло летом 1916 года. За десять ужасных дней в воде погибли четыре человека, а один был серьезно ранен. Это событие вызвало массовую истерику и, насколько мне удалось установить, первую масштабную охоту на акул в истории. Первое нападение акул произошло 2 июля на Бич-Хейвене, в штате Нью-Джерси. Через четыре дня в 70 километрах к северу, в Си-Герт, штат Нью-Джерси, произошло нападение на вторую жертву. Сотни людей тут же вышли в море, вооружившись сетями, оружием и динамитом. Было убито множество акул – их всех принимали за людоедов. Когда 12 июля произошли еще три нападения, на этот раз в Матаван-Крик, в 112 километрах к северу от Бич-Хейвена, стало очевидно, что ни одна из пойманных акул не была причастной к предыдущим нападениям. Наконец, один таксидермист заявил, что ему удалось идентифицировать большую белую убийцу по большеберцовой кости ребенка и кости, похожей на человеческое ребро, найденных в желудке акулы. Впоследствии, однако, теория этого таксидермиста не раз критиковалась: большие белые акулы не могут жить в пресной воде, и одна такая акула не могла убить трех человек в Матаван-Крик, поскольку это пресноводная приливная протока (единственный вид акул, способный плавать как в соленой, так и в пресной воде, – это тупорылая акула[2]). Вероятно, белая акула действительно в ответе за нападение в соленой воде в Раритан-Бей, но то, что остальные нападения происходили в пресной воде, исключает версию о сумасшедшей большой белой акуле-людоеде.
И все же основной была теория об одной-единственной акуле; несмотря на всю свою сомнительность, она даже легла в основу бестселлера – самой знаменитой книги об акулах в истории – «Челюстей» Питера Бенчли. Роман Бенчли был опубликован в 1974 году, было продано 20 миллионов экземпляров; он, вероятно, сформировал наше восприятие акул вообще и белых акул в частности. Когда двумя годами позже Стивен Спилберг выпустил свою киноверсию этого романа, смутный страх публики перед акулами прочно укрепился в сознании. Благодаря «Челюстям» начался период большого интереса по отношению к белым акулам и закрепилась необоснованная вера, что акулы в целом – всего лишь безжалостные людоеды, сверххищники, единственная цель которых – убийство. Фильм, конечно, оказал подобное воздействие и на меня. Первая сцена, в которой на молодую женщину нападает акула и разрывает ее на куски, заставила меня дважды думать, как и обещал слоган фильма, соваться ли мне снова в воду. Начиная с лета 1976 года каждый раз, когда я заходил в океан, в глубинах моего сознания проносились беспокойные призраки акул и шевелился страх, который я пытался игнорировать, плескаясь в прибое.
Я и представить тогда не мог, что у акул гораздо больше поводов бояться людей. И, в отличие от нашего страха перед ними, их боязнь имеет под собой все основания.
Несколько лет назад я проводил выходные в Монтоке, штат Нью-Йорк, – фешенебельном районе в Хэмптонс, в восточной части Лонг-Айленда. Прогуливаясь по взморью, я заметил большое скопление людей около одной из многочисленных рыбацких лодок, пришвартованных там же. К моему изумлению, люди глазели на трупы акул, разбросанные по деревянным помостам, – свидетельства прошедшего незадолго до этого турнира по ловле акул. Мое внимание привлекла одна рыба – синяя акула длиной около двух с половиной метров. Она была полностью выставлена на обозрение: было видно ее белое брюхо, отделенное от синевы верхней половины туловища. Рот акулы был широко открыт, из его уголка торчал крючок. Внутреннее веко рыбины нависало над ее глазом, что напомнило мне простыню, накинутую на мертвеца в морге, – подходящий образ: меня не оставляло чувство, что я попал на место убийства. Всех этих мертвых акул выбросили как мусор. Огромное количество трупов акул, лежащее на причале, усиливало жестокость сцены.
2
Помимо тупорылой акулы