Отплыв из гавани Монтока, мы миновали маяк, главную достопримечательность города. За кормой по водной глади шел широкий след. Двадцать минут пролетели незаметно. Суши уже не было видно – мы вошли в неспокойные, темно-синие воды пролива Лонг-Айленд. В открытом море обгоняли друг друга 50 других яхт или около того. Стэн заглушил двигатель и остановил лодку в одном из самых рыбных мест в мире. Он подозревал, что мако здесь бродят косяками.
Теплое течение несет с собой много рыбы, поэтому мако следуют за Гольфстримом по Восточному побережью США от Монтока до залива Мэн. А рыбы, обитающие в проливе Лонг-Айленд, со временем вырастают и мигрируют от побережья Монтока в открытый Атлантический океан.
Яхтами акулы не интересуются. Обычная приманка на крупную рыбу вроде кальмаров или кусков мелких рыб их тоже не особенно привлекает. Чтобы приманить акул, к прикорму нужно было добавить живую наживку. Команда Стэна достала удочки. Через пару минут они выловили двух луфарей и бросили их в большое ведро для наживки. Сэм держал луфарей, а Стэн продевал через их головы леску, прямо над глазами. Привязав эту леску к мотку снастей, он забросил ее в воду. Луфари вильнули хвостами в надежде скрыться, но леска удерживала их на месте. Сэму поручили приготовить прикорм. Он достал из холодильника тушку луфаря и засунул ее в электромясорубку.
Из отверстий мясорубки в белое ведерко начал падать кровавый рыбный фарш. Затем содержимое ведерка вытряхнули за борт. На голубой поверхности океана появилось красное пятно. Резкий запах рыбы унесло течением в открытое море.
Выполнив свою задачу, Сэм поставил ведерко на палубу и откинулся на спинку стула в ожидании акул. «А сейчас можно и подремать», – сказал он.
Я решил воспользоваться затишьем и побеседовать с Барри, двадцатипятилетним сыном Стэна, который вырос на рыбацких лодках и яхтах. «Я этим занимаюсь практически всю жизнь, – произнес он, затягиваясь сигаретой. – Иногда ждешь, что вытащишь из воды что-то одно, а вытаскиваешь нечто совсем другое. Здесь всегда присутствует элемент неизвестности. Это занятие не надоедает».
Прошло еще полчаса, но ничего не произошло. Прошел час. И снова ничего. Мы смотрели за борт, изнывая от скуки. Члены команды возились на палубе и бросали в воду новые порции прикорма.
Чтобы чем-то заняться, а заодно и охладиться, некоторые пили пиво. Сэм включил радио. Его звуки заглушили шум волн, бьющихся о борта яхты. Глядя на линию горизонта, я думал, сколько же мне еще здесь придется торчать. Но в это время где-то вдалеке одна акула-мако учуяла запах крови и решила отклониться от курса, чтобы разузнать, где добыча. Удочка едва заметно дернулась, чуть наклонившись у самой верхушки, затем выпрямилась. Но через некоторое время подергивания возобновились, и каждый раз удочка сгибалась сильнее. Это акула покусывала наживку, проверяя, будет ли ответная реакция и стоит ли ждать сопротивления. И тут мако перешла в атаку. Внезапно катушка закрутилась, и леска стала разматываться и уходить под воду. Акула явно собиралась уплыть. Сэм схватил удочку и поставил ее на крепление у капитанского стула на корме. Барри сел на стул и пристегнулся ремнями, приготовившись к долгой изнурительной схватке.
Акула-мако создана для скорости: под действием мускулатуры ее хвост мощно рассекал воду, словно поезд под управлением дизельного локомотива.
Барри стал сматывать катушку, но огромная рыба совершала все новые рывки. Только Барри подтягивал леску к себе, как акула снова утягивала ее в море. Эта борьба, в которой Барри сматывал леску, а мако снова ее разматывала, длилась вначале полчаса, затем час и в итоге растянулась на два. Серая футболка Барри была мокрой от пота, его лицо исказила гримаса. Схватка с акулой совершенно его вымотала. На какое-то время он остановился, чтобы дать отдохнуть ладоням и запястьям. Он поднял глаза вверх, сделал глубокий вдох и снова принялся сматывать леску. Я стоял позади, где-то в метре от него, в полном восхищении от упорства и Барри, и акулы. Поймать мако – вершина карьеры рыболова-спортсмена. «Они дают тебе бой», – сказал Барри. Акула, как на пружинах, выпрыгнула из воды метров на шесть вверх. Палуба разразилась восторженными криками и аплодисментами. Но для мако это было не представление, а вопрос жизни и смерти.
К моему удивлению, акула сделала еще один прыжок примерно на ту же высоту, что и в прошлый раз. Всего я насчитал у нее пять прыжков. Это требовало невероятного напряжения сил и воли.
Осознав, что человек и акула могут так бороться еще пару часов, Стэн запустил мотор. Я спросил, зачем он это делает. «Если гора не идет к Магомету, Магомет идет к горе», – ответил мне он. Из выхлопных труб на корме повалили клубы густого черного дыма. Шум мотора заглушил звуки радио. Метр за метром яхта методично шла кормой вперед к тому месту, где находилась акула, чтобы нанести ей смертельный удар. Я не мог удержаться от мысли, что это нечестно: мако никак не могла соревноваться в скорости с двумя двигателями мощностью 1200 лошадиных сил, тем более после двухчасового сражения.