При Романе Аргире в Византию прибыл на службу в этерию будущий король норвежский и несчастливый завоеватель Англии Гаральд Гардрад.
Михаил IV Пафлагон
12 апреля 1034 г., когда Роман III Аргир еще лежал непогребенным, Зоя отпраздновала свадьбу со своим любовником Михаилом (родом из Пафлагонии, откуда и прозвище) и, таким образом, возвела его на трон. Иоанн Скилица с презрением именует его «трехгрошовым человеком» [139, с. 37]. Пселл другого мнения: «Характер Михаила заставляет меня раздваиваться в своих суждениях». Новый василевс был неучен, но «воспитал свой нрав лучше, чем иные постигшие эллинскую науку философы». Он отличался умом, усердием, как человек был прост и доброжелателен. «Скажу об этом муже следующее: если бы не братья, с которыми его связала злая судьба… с ним не мог бы поспорить ни один из прославленных императоров» [53, с. 36]. А братьев у василевса было четверо: три евнуха (Иоанн, Константин, Георгий) и неоскопленный Никита, стратиг Антиохии. Никита к 1034 г. умер, а остальные с жадностью набросились на «пирог», доставшийся Михаилу, стремясь урвать кусок пожирнее. Многочисленные родственники «пафлагонцев» — так звали братьев в народе — старались не отставать от предприимчивых евнухов. Наибольшим авторитетом среди них пользовался Иоанн Орфанотроф («кормилец сирот», т. к. в его ведении находились государственные приюты). По свидетельству Пселла, способный, хитрый и коварный евнух «обладал трезвым рассудком и умен был, как никто, о чем свидетельствовал его проницательный взгляд. С усердием принявшись за государственные обязанности, он проявил к ним большое рвение и приобрел несравненный опыт в любом деле, но особую изобретательность и ум выказал при обложении налогами… Ничто не укрывалось от него и никто не помышлял от него укрыться… он был изменчив душой, умел приноровиться к самым разнообразным собеседникам и в одно и то же время являл свой нрав во многих обличьях. Напившись (а он питал слабость к вину), Иоанн сразу пускался во все безобразия; тем не менее он и в этом состоянии не забывал печься о государственных делах, сохраняя свирепое выражение лица и хмурый взгляд» [53, с. 38]. Единственным постоянным качеством Орфанотрофа являлась его преданность брату-василевсу. Это, впрочем, не мешало Иоанну расшатывать державу, назначая на высшие посты государства родню и закрывая глаза на ее воровство и иные бесчинства.
Финансовая политика Орфанотрофа (новые поборы, порча монеты) вела к обогащению торговой знати и обнищанию основной массы населения. Со времен Михаила IV появляются сообщения о междоусобных войнах окраинных должностных лиц, использовавших подчиненные войска для «выяснения отношений» друг с другом. Промышленность, особенно в Константинополе — крупнейшем ее центре, — пришла в упадок. Вдобавок почти каждый год страну поражали бедствия — то град, то засуха, то саранча, то эпидемии, а в 1040 г. в столичной бухте по неизвестной причине дотла сгорел императорский флот. Все это роняло престиж императора и его всесильного фаворита. «Нет пафлагонцам Божьей милости!»-говорили в народе.
Но в начале и середине правления Михаила IV империя добилась существенных военных успехов. В 1035 г. ее флот опустошил нильскую дельту, и устрашенный халиф Египта заключил с Византией 30-летний мир. Годом позже на Дунае ромеи отразили натиск печенегов, брат императора Константин отбил арабов от Эдессы. К концу 1030-х гг. Георгий Маниак, уже катепан Италии, вернул империи почти всю Сицилию, нанеся мусульманам ряд сокрушительных поражений.