Круглые глаза принца неожиданно твердо посмотрели в глаза короля.
— Принц, вы немедленно отправитесь в распоряжение нашего советника Тугендюнга. Под его руководством извольте изучать сельское хозяйство и военное дело…
«А мальчишка неплохо держится!» — отметил король про себя и закончил:
— Мой сын! Все дальнейшее зависит только от вас, от вашего поведения, от вашего благоразумия! Требую успехов!
…Иволгой свистела флейта, квадратный носок ботфорта рубил такт.
— Его величество и Генделя играет так, словно командует разводом! — шепнул первый министр граф Подевильс, высокий, длинный, наклоняясь к соседу в синем с серебром на кафтане. — Фриц сегодня не в духе…
— О мосье, — задрал тот вверх досиня выбритый подбородок. — Сегодня — его день траура! В этот день его величество излечился от увлечения Францией… Как раз сегодня Катте отрубили голову. Остались, правда, разве еще французские философы, но это уже не опасно… Хе-хе!
Флейта оборвалась, король язвительно смотрел круглыми глазами на белый парик баронессы, на его розаны, та прекратила музыку на полутакте.
— Мадам! Если вы так же плохо держите такт и в любви, то не поздравляю вас! Играем сначала…
Снова засвистела флейта. И снова понеслись облаками обрывки мыслей в голове короля.
«Какая глупость был этот побег! Дерзкие были мы мальчишки! Отец был прав… Какой урок задал он мне тогда!»
Прусский король снова увидал своего покойного отца-короля за некрашеным деревянным столом, на котором извергала пену только что поданная гренадером глиняная кружка с пивом. Синий дым валил из его длинной трубки, красное лицо в пудреном парике смотрело сурово, словно отец-король сейчас схватит палку, опять начнет драться.
— Поймите, мой сын! — говорил король-отец. — Кто я таков сейчас? Я нищий. Я тень! Захудалый мелкий князек… А могущество московитов несомненно. Пусть они азиаты, варвары, но Петр разбил же Карла Двенадцатого! Самого Карла! Он гонял этого воина по всей Европе. Петр мог бы, как скиф, захватить всю Европу. Его солдаты стояли в Голштинии, в Мекленбургии, в Силезии. В Померании. В Дании. Европа дрожала перед Петром, пусть и ненавидела его. Но для меня Петр Великий был и наставником и другом. Я первый признал его императором — хорошо, пусть он будет император! А я кто? По-прежнему князек «циппель-цербстский», один из сотен таких же нищих германских князьков… Этому состоянию нужно было положить конец, и для этого я все десятки лет моего правления, копил силу. Потихоньку. Не воевал. Пусть все дерутся кругом — но мы, пруссаки, мы не воевали! Bce кругом теряли силы, и потому мы становились сильнее. Да, я «фельдфебель» — так меня зовут… Но я сколотил мое войско, пусть и палкой. Я смело говорю, что солдат должен бояться палки своего капрала больше, чем пули неприятеля, — это самое главное! Я учил мою армию по шведскому образцу. У меня сто тысяч солдат… И каких солдат! Великанов! Их все боятся. Зато у меня построено тридцать крепостей… У меня полные цейхгаузы всякого добра… Снаряжения. Вооружения. Все это для вас, принц! Вам будет с чего начать ваше царствование…
Тут тогда король-отец пригнулся к самой столешнице и толстым пальцем снял нагар с сальной свечки.
— И помните, сын мой, одно: держитесь за Москву! Держитесь за Москву, как репейник держится за хвост собаки… Москва — сила, Москва вывезет Пруссию. Только одна Москва в состоянии помешать нашим планам. Вся наша сила, все будущее в доверии Москвы: Россия велика, богата, могуча. Что такое Европа? Это разодранное наследие Карла Великого… Лоскутное одеяло — из княжеств, герцогств, королевств… Ее нужно объединить, но ее объединит только тот, кому позволит эта новая Россия, наследие Петра Великого… Все мы пигмеи, а Петр был великан. Но у нас другая дорога. Когда будете королем, сын мой, ведите себя терпеливо, прикровенно. Не унижайтесь, о нет! Но и не задирайте носа. Выжидайте от случая к случаю, но и вместе с тем подталкивайте судьбу плечом, когда это можно. Прежде всего следите за Россией — другие времена теперь. Теперь мы не можем идти на Восток открыто, громыхая латами и щитами, как шли на Восток наши предки — тевтонские рыцари… Нужно действовать по-иному. Умом, а не только силой. Мы должны обогнать австрийского короля, который думает, что он действительно император Священной Римской империи, император Германии. Его апостолическое величество! Ха-ха-ха! Какая чепуха!