Жизнь перевернула страницу. Мой Отец, достигнув самой вершины, так и не сумел на нее ступить, а потому и не осуществил возможности, дарованные судьбой.
* * *В деревне — пир горой. Во всех домах двери и окна — настежь. Гости пьют и набивают брюхо. Детям же покойного, пока длится траур, запрещалось пить вино, есть мясо и горячую пищу. Получая вместо каждой трапезы холодный рисовый суп, я стала такой же легкой, как те бумажные деньги, что сжигают на алтарях у дороги как приношение предкам. Спасаясь от шума, я бродила в сплетении проходов и переходов.
За поворотом заслонявшей его стены мне внезапно открылся сад. Всю землю здесь усыпали лютики. Грушевые деревья стояли в цвету. Посреди крошечного прудика возвышалось несколько причудливой формы камней. Мужчины, сидя на террасе, наблюдали, как распорядитель чайной церемонии согревает воду над жаровней. Я коротко поклонилась, прежде чем убежать, но повелительный голос остановил меня:
— Не бойтесь, дитя мое, подойдите!
Я повернулась и подошла к крыльцу, где снова отвесила поклон.
— Судя по траурному одеянию, ты, должно быть, дочь оплакиваемого нами правителя царства Цзинь, не так ли? — вопросил седобородый господин в темном парчовом халате. — Как тебя зовут?
— Свет, Господин.
— Ты знаешь, кто я?
Я подняла глаза и, посмотрев на собеседника, ответила по обыкновению четко и ясно:
— Вы — губернатор нашей провинции Бинь, Господин, Великий военачальник Ли, второго ранга по Уложению Империи. Ваше изображение есть в пагоде Двадцати Четырех старейших приверженцев династии. Народ глубоко вас почитает. Божественный Сын Неба назначил вас распорядителем церемоний на похоронах нашего Отца. Благодарю вас за то, что вы здесь, Господин. Отец в Небесных чертогах признателен вам за такую честь.
Великий военачальник улыбнулся:
— Не часто можно услышать, чтобы маленькая девочка высказывалась с такой уверенностью. Поднимись по ступенькам, я угощу тебя чашечкой чаю.
Я низко поклонилась, прежде чем занять место среди взрослых.
Великий военачальник, оглядев сидевших вокруг него чиновников, проговорил:
— Губернатор царства Цзинь был человеком образованным и обладал острым деловым чутьем. Во время войны он блистательно управлял нашими денежными и другими средствами. Говорил мало, взвешивая каждое слово, зато работал очень много. Его советы всегда шли на пользу. Какое несчастье, что он нас покинул!
Эти слова, подобно свежей родниковой воде, омыли мое иссушенное сердце. И в знак благодарности я вновь склонилась перед ним до земли. Достопочтенный гость спросил, сколько мне лет, очень ли скорбит моя Мать, какие книги мне больше всего нравятся, с кем я дружу. Узнав же, что люблю ездить верхом, он улыбнулся и стал рассказывать о своих персидских скакунах: как их объезжают и на какие подвиги способны эти чудесные животные.
Я еще ни разу не разговаривала со взрослым человеком там долго. Но Великий военачальник изъяснялся очень просто, без всяких церемоний. Слушал меня терпеливо и с нескрываемым удовольствием. Вопросы задавал неожиданно, но его прямота внушала мне доверие, а улыбка побуждала отвечать без стеснения. Великий военачальник Ли заставил меня позабыть, что я, маленькая девочка, беседую с ним, как равная с равным.
Но время пролетело быстро, а достопочтенному гостю пора было ехать. Однако, прежде чем уйти из сада, он положил руку мне на плечо и сказал:
— Ты необыкновенная девочка, Свет. Я возьму на себя устройство твоей судьбы!
Властные нотки в его голосе живо напомнили мне об Отце. И меня охватила щемящая тоска. Я снова могла плакать.
* * *Десятый год моей жизни превратился в бесконечный сон об усыпальнице, высеченной во чреве горы. Мне постоянно виделась внутренняя камера, где обитали глиняные фигурки: стражи, прислужницы, музыкантши, плясуньи, лошади, верблюды, дома и утварь. Всю землю вокруг гроба усыпали лари и ларчики с одеждой, оружием, свитками, живописными изображениями на шелке, пряжками для пояса, заколками и изумрудным кольцом, украшенным резной головой тигра. И вдруг, пока я все еще была в усыпальнице, каменная дверь закрывалась. Я мучительно пыталась вскарабкаться наверх, но колени подгибались и ледяное дыхание подземного мира словно бы проникало в меня, стягивая вниз. Я задыхалась от запаха влажной земли и начинала вопить: «Гора пожирает меня!» Но никто ничего не слышал и не приходил на помощь.