Следовало продолжать и празднества. Окруженная красотой, я забывала о недугах. Название Академии Священных Журавлей я заменила на Канцелярию Высочайших Жертвоприношений. Переведенная в Запретный дворец, она собирала знаменитых поэтов и художников, дававших мне советы в оценке произведений искусства, правивших мои сочинения и сопровождавших во всех выездах. Красивые тихие подростки, воспитанные этим новым заведением, служили мне чтецами и оживляли мои празднества пением и танцами.
После моего отъезда из Лояна прошло два года. Зимой меня приковала к ложу злокачественная простуда.[26] На сей раз я выздоравливала дольше обычного. Утренние «Приветствия» пришлось отменить на целый месяц. Оправившись от недуга, я уже не могла ходить без посторонней помощи. Подобная слабость привела меня в ужас. Я не сомневалась, что стала жертвой злых духов, бродивших по дворцу Великой Чистоты.
Я поспешила вернуться в Лоян.
* * *Двор был безжалостным зеркалом, отражавшим мой распад. День за днем Старший Сын все больше сутулился, ожидание венца превратило его в старика. Луне скоро должно было исполниться сорок, и она, в свою очередь, стала бабушкой. У князей, моих племянников, замешанных во всевозможных интригах, выпадали волосы на лбу, а виски были подкрашены черной краской. Умолк самый громкий голос среди моих советников: умер начальник канцелярии Ди Лен Чжи. Правительство потеряло душу, а я — свою правую руку.
Преобразования стали обычным делом. Вчерашняя дерзость сегодня превратилась в догму. Время нововведений миновало. Министры более ничего не изобретали, а лишь исполняли приказы. Процветание становилось скучным. Только любовникам удавалось вывести меня из состояния подавленности и увлечь на какие-нибудь увеселения и пиры. Весной мы плавали по реке Ло, летом устраивали музыкальные представления на воздухе. Осенью под вино из хризантем проводились поэтические состязания. Зимой в моем заснеженном дворце разыгрывались кукольные спектакли, диалоги для которых писала я сама. Я согласилась с предложением Двора пожаловать братьев Чжань титулом Великих Вельмож, но отвергла лестное предложение Будущего, Солнца и Луны возвести их в достоинство князей. Моим любимцам следовало знать свое место.
Но мои жесткость и твердость не могли успокоить встревоженных советников. В то время как одни обхаживали моих любовников в надежде добиться моего расположения, другие выступали против них как блюстители добродетели. Одни нашептывали мне хвалы, другие сквозь зубы цедили, что они рано или поздно посягнут на трон. Я предоставила правительству мучиться беспокойством, а любовникам — продолжать веселиться, не ведая печали. Сама я больше чем когда бы то ни было погрузилась в ледяное одиночество. Цепенея от страха и отчаяния, я шла к своему восьмидесятилетию.
Бог снова послал мне испытание. Тревожные мысли не давали покоя. Как я оставлю Империю, своих любовников, потомков? Как покинуть Лоян, его маки, каналы, чарующую красоту? Как сменить мягкое ложе на гроб, роскошный дворец — на погребальную камеру? Как навеки закрыть глаза, ничего больше не слышать и позволить себя забыть? Как более не дышать и не существовать? Каким станет мое следующее рождение после смерти? Буду ли я нищей, после того как правила Империей? Превращусь ли я в птицу, порхающую в вышине над миром людей? Или мне суждено быть камнем, брошенным с вершины исполнившейся судьбы?
Я позвала во Дворец даосов, изгоняющих злых духов. В монастырях за мое здравие читали сутры и очистительные молитвы. Я допустила к своим священным жилам пиявок, а моей божественной головы коснулись серебряные иглы акупунктуры. Я рискнула попробовать змеиный яд, терпела горячие грязевые ванны и купания в ледяных источниках. Это ненадолго приносило облегчение, что воспринималось как чудо. Однако недуг по-прежнему разрастался в моем теле. Я больше не могла ходить. Две крепкие служанки перетаскивали меня в носилках. Слова путались, и Кротость стала моим толмачем. Самые простые движения требовали борьбы с собой. Нечто сильнее моей воли вот-вот было готово восторжествовать надо мной. Годы карают людей за гордыню. Маленький Фазан с его безмятежностью и легкомыслием конец жизни провел в нестерпимых муках. Я, крепко державшая поводья собственной судьбы и управлявшая самой великой Империей под небесами, утратила власть над своим телом.