С разрешения Нюгуру я напомнила двору, что, приблизившись к смертному одру Его Величества императора Сянь Фэна, я сорвала коварные планы Су Шуня, который наверняка убеждал императора не называть Тун Чжи своим наследником. Только Су Шунь несет ответственность за то, что отношения между братьями стали натянутыми. У нас есть веские причины считать, что в последние месяцы перед смертью Су Шунь манипулировал императором.
При моих словах Су Шунь вскочил со своего места, как ошпаренный. Он с силой ударил кулаком по колонне и сломал свой веер.
— Жаль, что император Сянь Фэн не взял тебя вместе с собой в могилу! — завопил он. — Ты обманула двор, ты воспользовалась добротой и беззащитностью императрицы Нюгуру! Я обещал Его Усопшему Величеству восстановить справедливость, и поэтому прошу у Ее Величества императрицы Нюгуру поддержки! — Тут он повернулся к Нюгуру. — Знаете ли вы, Ваше Величество, кто сидит рядом с вами? Уверены ли вы, что она удовлетворится ролью регентши наряду с вами? Ни кажется ли вам, что она будет чувствовать себя гораздо счастливее, если вас вообще не будет на свете? Моя госпожа, вы в великой опасности! Защитите себя от этой коварной женщины, прежде чем найдете в своем супе яд!
Тун Чжи заплакал и начал проситься уйти. Я сказала «нет», и он от страха наделал в штаны.
Глядя на то, как по трону стекает желтая струйка, Нюгуру бросилась на помощь Тун Чжи. Немедленно появились евнухи с полотенцами.
Тут встал один старый заслуженный придворный сановник и начал что-то говорить о семейной гармонии и согласии.
Евнухи меняли Тун Чжи одежду, он кричал и брыкался.
Нюгуру тоже заплакала и попросила разрешения удалиться вместе с Тун Чжи.
Старый сановник решил, что нам действительно лучше покинуть зал.
Су Шунь возражал. Без всякой дискуссии он объявил, что коллегия регентов удаляется на перерыв, который продлится до тех пор, пока мы с Нюгуру не признаем ложность всех обвинений в докладе Тун Енцзюня и не откажемся от сформулированных там предложений.
Я решила отступить. Без принца Гуна наши с Су Шунем силы были неравны. Мне требовалось время, чтобы укрепить Нюгуру, хотя всякие промедления казались мне сейчас смертельно опасными. Тело Сянь Фэна уже лежало в гробу больше месяца и, несмотря на все ухищрения, уже источало тяжелый дух.
Су Шунь и его банда были удовлетворены. Они отклонили предложение Тун Енцзюня и заставили нас согласиться поставить свои печати на указ, в котором объявляли его преступником.
9 октября 1861 года во Дворце фантастического ореола состоялась аудиенция для всех министров и аристократов двора. Нюгуру и я сидели по разные стороны от Тун Чжи. Накануне вечером мы долго совещались. Я предложила, чтобы на этот раз инициативу проявила Нюгуру. Она не отказывалась, однако никак не могла решить, что именно ей следует сказать. Мы репетировали ее речь до поздней ночи.
— Что касается перенесения тела Его Усопшего Величества к месту рождения, — начала она, — то хотелось бы знать, насколько далеко продвинулись приготовления? А церемония расставания с духом Его Величества?
Вперед выступил Су Шунь.
— Ваш Величество, все готово, — сказал он. — Мы ждем, когда в траурный зал войдет Его Юное Величество император Тун Чжи и откроет церемонию. А после этого можно спокойно покидать Ехол.
Нюгуру кивнула головой и искоса посмотрела на меня.
— Со дня смерти моего мужа вы хорошо поработали, и особенно это можно сказать о коллегии регентов. Мы сожалеем, что Тун Чжи еще находится в столь нежном возрасте, а мы с Ехоналой слишком подавлены горем. Мы просим вас о понимании и прощении, если выполнение нами своих обязанностей не было совершенным.
Нюгуру снова повернулась ко мне, и я слегка кивнула ей в знак одобрения.
— Несколько дней назад, — продолжала Нюгуру, — между нами и коллегией регентов произошла небольшая размолвка. Мы сожалеем об этом. Главное, что мы разделяем ваши добрые намерения, а все остальное не имеет значения. Давайте спокойно доставим гроб Его Величества в Пекин. Когда это дело будет закончено, юный император вас вознаградит. А теперь пусть говорит госпожа Ехонала.
Я понимала, что мои слова покажутся двору, мягко сказать, неожиданными:
— Мне бы хотелось узнать, какие меры предосторожности принимаются на время путешествия. Су Шунь?
Слегка опешивший, однако скованный рамками формальностей, Су Шунь не мог не ответить:
— Вся императорская процессия будет разделена на две части. Первую мы назвали Парадом счастья. В ней должны двигаться обе императрицы и император Тун Чжи. Она будет символизировать торжество по поводу вступления Тун Чжи на престол. В качестве поддержки ее будут сопровождать пятнадцать тысяч воинов знамени во главе с принцем Цзэ. Кроме того, за ней будут двигаться два дивизиона. В одном — семь тысяч солдат, переведенных из окрестностей Ехола. Именно они будут ответственны за безопасность Его Величества. В другом — три тысячи императорских гвардейцев под командованием Жун Лу, в их задачу входит собственно парад. Я сам поведу процессию из глаз четырех тысяч воинов.
— Прекрасно! — Нюгуру была явно впечатлена
— Прошу вас, продолжайте. Какова будет вторая часть? — потребовала я.
— Мы назвали ее Парадом скорби, — продолжал Су Шунь. — Именно в ней будет двигаться гроб императора Сянь Фэна. Из провинций для этих целей были переведены пехотинцы и всадники, десять тысяч человек. По пути процессию будут с честью принимать все провинциальные правители. Мы также вызвали генерала Шэн Бао охранять районы, которые мы считаем не совсем спокойными. Это относится к таким местам, как Гиань Сю и Мийюн.
Слушая, обдумывала ситуацию. Как сможет принц Гун нанести удар, если у Су Шуня есть прекрасная возможность захватить нас в заложники? Стоит только Су Шуню заподозрить что-нибудь неладное, как он с легкостью найдет способ, чтобы нас обезвредить. Даже более того: кто может быть уверен, что он уже не затевает какого-нибудь «несчастного случая»? От волнения мое сердце забилось сильнее.
— Все распоряжения великого канцлера кажутся превосходными. Меня смущает только одно: будет ли Парад счастья сопровождаться цветными флагами, хлопушками, фейерверками, танцорами и громкой музыкой?
— Да.
— А Парад скорби, разумеется, нет?
— Разумеется.
— В таком случае дух императора Сянь Фэна будет очень встревожен всем этим шумом, — указала я. — Если обе процессии будут двигаться сразу одна за другой, то счастливые мелодии наверняка заглушат печальные.
— Это верно, — согласился принц Цзэ, заглатывая мою наживку. — В озабоченности госпожи Ехоналы есть смысл. Нам необходимо разделить два парада. Это совсем просто. — Он повернулся к Су Шуню, который смотрел на него так, словно собирался взглядом прожечь в нем дыру. Но было слишком поздно, язык принца Цзэ уже никто не мог остановить. — Парад счастья пойдет, как предполагалось, а Парад Скорби отстанет от него на несколько миль.
— Хорошо. — Я закрыла кастрюлю крышкой раньше, чем Су Шунь успел понять, чем пахнет мое варево. — Мысль превосходная. Однако императрица Нюгуру и я чувствуем себя не слишком хорошо, оттого что наш муж будет путешествовать в одиночестве. Две недели — это слишком долгий срок, нельзя оставлять императора Сянь Фэна без компании.
Решив не пропустить новую возможность себя показать, принц Цзэ выступил снова.
— Я уверен, что любой из нас сочтет за честь сопровождать императора Сянь Фэна в его последний путь. Могу ли я рассчитывать на эту честь?
— Я хочу, чтобы это сделал Су Шунь, — сказала Нюгуру, и на глазах у нее выступили слезы. — Наш муж считал его своим самым доверенным человеком. Если Су Шунь будет находиться рядом с Его Величеством, то душа его успокоится с миром. Су Шунь, не примете ли вы мою нижайшую просьбу?
— Почту за честь, Ваше Величество.
Су Шунь был недоволен. Зато я едва могла скрыть свое удовлетворение. Нюгуру сама не знала, что только что сделала. Для выступления принца Гуна она создала сверхблагоприятные условия.