— Я высоко ценю вашу щедрость, — ответил через Крысу вождь Аветок. — Мы никогда не погасим ее насилием. Ни я, ни мой народ не имеем ничего общего с этой смертью.
— Не слушайте его, мой господин, — призвал Окимото. — Он лжет.
— Ты, неблагодарный, коварный монстр! — слюни вылетели из уст правителя Мацумаэ на вождя, словно кинжалы.
Услышав это оскорбление, Аветок возмутился:
— Если вы ищете убийцу девушки, то поищите среди себе подобных. Он указал на японских мужчин и женщин.
Возмущенный, правитель Мацумаэ выхватил меч. — Как ты смеешь обвинять нас? — Он бросился на вождя.
Местные мужчины вытащили кинжалы из ножен. Произошла стычка, настолько быстрая и короткая, что Сано не увидел, что произошло. Правитель Мацумаэ испустил пронзительный крик. Туземцы разбежались. Он опустился на землю, выронил меч и закатал вверх левый рукав. Из раны на предплечье капала кровь.
— Ты порезал меня! — завыл он туземцам. — Как ты посмел?
Они выглядели так же удивленно, как и он. Урахенка говорил. Крыса переводил:
— Вы напали на нас. Мы только защищались.
— Мне все равно! — вскричал правитель Мацумаэ. — Я объявляю войну вам и всем вашим. И он приказал своим солдатам:
— Убейте их!
Глава 22
Завыв от жажды крови, капитан Окимото и другие солдаты обнажили мечи и бросились на туземцев. Сано был потрясен, потому что напряженность в отношениях между коренными жителями острова и японцами вспыхнула из-за недоказанных обвинений и незначительной раны правителя Мацумаэ. Он, Хирата и сыщики сдерживали солдат, пытаясь остановить столкновение. Солдаты отбивались. Женщины разбежались в испуге, Крыса улизнул в лес. Окимото оттолкнул Сано и закричал:
— Не лезь в это!
Сано поскользнулся на льду и столкнулся с солдатом. Солдат ударил его кулаком в челюсть. Сано зашатался. Марумэ и Фукида дрались с другими воинами. Хирата кинулся в схватку, нанося удары руками и ногами. Солдаты отошли от него, но другие нападали на туземцев, которых они значительно превосходили в численности. Вождь Аветок прокричал приказы своим людям, все, кроме Урахенки, повернулись и побежали. Он и Аветок присели, подняли ножи, готовые бороться и дать своим товарищам время, чтобы убежать.
— Стойте! — Сано бросился между двумя сторонами и развел руками. — Это безумие!
Солдаты не обратили на него внимания. Они достали луки и начали пускать стрелы в бежавших туземцев, нападали на них с мечами и рубили бегущих. Трое солдат схватили Сано. Капитан Окимото закричал:
— Эй, Хирата-Сан! Он держал острие меча у горла Сано, который боролся с самураями, державшими его. — Перестань вмешиваться, или я убью твоего господина!
Хирата развернулся и остановился среди солдат, которых он сбил с ног. Вождь Аветок и Урахенка сражались ножами против мечей. Среди проклятий, раздававшихся на обоих языках, бросались на самураев князя Мацумаэ, отступали, делали выпады и все это крутилось вокруг трупа Сирени.
Опасаясь, что Рейко встрянет в бой и погибнет, Сано глазами отчаянно искал ее. Он заметил, что она несколько раз мелькнула, когда солдаты собирали и поспешно уводили женщин подальше от схватки. Из леса, в котором солдаты убивали туземцев, раздавались крики боли. Правитель Мацумаэ с радостным волнением подпрыгивал, махал мечом и хихикал.
В отчаянной попытке восстановить порядок Сано обратился к нему:
— Мы еще не нашли, кто убил Текарэ. Разве вы не хотите знать?
— Мы знаем. Это были они! — правитель Мацумаэ указал на вождя и Урахенку, которые отчаянно защищались.
— Может быть, это не так, — сказал Сано. — Они прошли испытание божьим судом. Они могут быть невиновными.
Правитель Мацумаэ перевел взгляд с развернувшегося поединка на Сано. Капитан Окимото уколол Сано своим лезвием:
— Заткнись!
Сано отпрянул от укуса холодной стали. — Если вы убьете их сейчас, вы никогда не узнаете наверняка. Это не понравится Текарэ. Она никогда не будет уверена, что ее месть свершилась.
Остатки разума заставили правителя Мацумаэ прислушаться.
— Ее убийца все еще может быть там, — сказал Сано.
Импульсивный как всегда, Мацумаэ закричал:
— Остановите бой! Он продолжал кричать, пока солдаты не отступили от вождя Аветока и Урахенки, которые стояли израненные, тяжело дыша, сжимая в руках ножи.
— Всем вернуться!
Его солдаты выходили из леса. Разгоряченные и кричащие от восторга, они сначала не заметили, что все остальные остановились. Солдаты ревели:
— Они все мертвы. Мы убили варваров всех до одного.
Потом они посмотрели вокруг в замешательстве, остановились и успокоились. Один из них сказал:
— Что происходит?
— Война откладывается до тех пор, пока мы не доберемся до сути вещей. Правитель Мацумаэ указал на Аветока и Урахенку, единственных оставшихся в живых туземцев, и сказал:
— Это наши военнопленные. Отведите их в замок.
Траурная процессия превратилась в дикий, победный марш из боя. Во главе его правитель Мацумаэ шел как в тумане, в сопровождении своих ликующих солдат. Мрачный Гизаемон, торжествуя, шел следом. Далее солдаты сопровождали вождя Аветока и Урахенку. Два местных мужчины шли с каменными лицами, высоко подняв головы. За ними шли Сано, Хирата и их товарищи, также в сопровождении стражников, которых было больше, чем заключенных. Потом шла улюлюкающая толпа из самых молодых солдат, которые несли отрубленные головы убитых туземцев. С ужасных трофеев капала кровь.
Параллельно этому маршу, шла другая, тихая процессия слуг. Они несли тело Сирени, завернутые в пальто. Девушка, чья смерть стала причиной войны, была почти забыта.
Сано плелся, с ужасом думая о резне. Сыщик Марумэ сказал:
— Я в свое время встречал многих диких самураев, но эти мальчики хуже всех.
— Они, как стая волков, — сказал Фукида.
Крыса стонал:
— Милосердный Будда, перенеси меня обратно в Эдо!
На лице Хираты застыло трудноразличимое выражение тоски и ярости, когда он видел, как толкали вождя. Из-за пережитого ужаса Сано мучило чувство вины. Если бы он раскрыл убийство раньше, можно было предотвратить бойню. Теперь же он должен что-то сделать, чтобы прекратить бессмысленную войну.
В замке Фукуяма часовые у ворот приветствовали войска как героев. Они установили отрубленные головы на пики на внешних стенах замка. Солдаты приветствовали правителя Мацумаэ:
— Да здравствует будущий завоеватель Эдзо!
Он улыбался, но выглядел озадаченным, словно не совсем понимал, что произошло. Сано бросился к нему. — Господин Мацумаэ, пожалуйста, откажитесь от войны. Даже если вождь Аветок или Урахенка убили Текарэ, их люди не имели к этому никакого отношения.
— Они виновны по ассоциации, — сказал правитель Мацумаэ.
— Японский закон говорит, что родственники преступника должны разделять его наказание, — добавил Гизаемон.
— Только ближайшие родственники или близкие друзья, — сказал Сано. — Было бы несправедливо, чтобы убивать людей из других племен.
— Эти ублюдки, насколько нам известно, все связаны, — сказал Гизаемон.
Сано подумал, что если они имеют достаточный повод к войне, то, может быть, на них воздействует угроза:
— Сегун не хочет войны. Вы уже навлекли его гнев за срыв торговли с туземцами. Война остановит ее полностью. Он направит для управления Эдзо другой клан и превратит всех вас в бесхозных самураев.
Люди приветствовали правителя Мацумаэ. Сияя, он поднял руки. Гизаемон сказал:
— После того, как мы уничтожим варваров, торговля будет еще лучше. Мы пустим в Эдзо всех японцев, которые захотят здесь охотиться или добывать золото. Это даст больше богатства для сегуна.
— Эдзо — огромная территория, ваших войск будет недостаточно и вас понадобится подкрепление от режима Токугавы и от других кланов самураев. Это вызовет недовольство правителя Мацудайра. Ему нужны солдаты, чтобы бороться с повстанцами, которые пытаются свергнуть его.