— Ты планировал устроить ловушку для меня. Ты?
Полный страха взгляд правителя Мацумаэ был направлен внутрь себя. — Я-я не знаю.
— Конечно, он этого не делал. — сказал Гизаемон Сано. — После того как он сходит с ума от горя от смерти женщины, после того как он позволяет расследовать ее убийство, как вы можете обвинять его?
Горе не единственная вещь, которая сводит людей с ума. Вина тоже. Сано подумал, что правитель Мацумаэ пытался справиться с ней, наказывая других за свое преступление.
Текарэ наклонилась вперед, угрожающе человеку, телом которого она обладала. Два духа внутри него создавали иллюзию, что его тело было разделено на двух отдельных людей:
— Как ты можешь не знать? Знаешь ли ты, убил ли ты меня?
Правитель Мацумаэ попятился в тщетной попытке избежать ее:
— Я имею в виду, я не помню!
— Вы сознательно забыли, что убили Текарэ потому, что вы не хотите, чтобы она это узнала. — Эта теория имела такой же смысл для Сано, как и все, что произошло в Эдзо. — Вы боялись того, что она сделает, если узнает.
Гизаемон выплюнул зубочистку, с отвращением глядя на Сано. Но ярость Текарэ свидетельствовала о том, что правитель Мацумаэ сделал это:
— Это был ты!
Господин Мацумаэ споткнулся, он отпрянул от противника внутри себя:
— Этого не было, моя возлюбленная. Я не мог, я бы не стал бы.
— Ты убил меня?
— Нет! — Но отказ правителя Мацумаэ прозвучал слабо, так как его воля была подорвана.
Сано призвал:
— Вспомните, что вы самурай. Возьмите на себя ответственность за свои действия. Положите конец этому безумию. Если он не мог убить правителя Мацумаэ своими руками, он согласился бы принудить его совершить ритуальное самоубийство.
Правитель Мацумаэ начал бить по своему собственному лицу. Голос Текарэ изрыгают проклятия:
— Ты убил меня! Убийца!
Его кулаки били по своей груди и животу. Все остальные стояли в шоке, а он упал и корчился, в то время как дух Текарэ закричал:
— Ты заплатишь за мою жизнь своею! Умри!
Пытаясь удавиться, он сдавил руками свое горло и бился головой об пол. Его тело тряслось. Задыхаясь, он хватал ртом воздух.
— Остановите его! — приказал Гизаемон солдатам, которые побежали на помощь его племяннику. — Прежде, чем он убьет себя!
Глава 25
Рейко на цыпочках прошла по коридору в женскую половину и остановилась у двери, которая вела в помещение, где жили наложницы-эдзо. Через дверь были слышны голоса разговаривавших на языке эдзо женщин. Рейко постучала в дверь, а затем, не дожидаясь ответа, открыла ее.
Беседа смолкла. Рейко остановилась на пороге комнаты, обвешанной ковриками на стенах, с соломенными шторами на окнах. На полу был стол, на котором стояли деревянные веретена. Рядом находился ткацкий станок, на котором уже было начато изготовление новой ткани. Наложницы сидели вокруг очага, держа деревянные миски на коленях и ложки в руках, ели блюдо, которое пахло сушеной рыбой и острыми приправами. С полными ртами, они смотрели на Рейко. Она была так ослеплена гневом, а их татуированные лица выглядели настолько похоже, что она не могла определить, какое принадлежала той, с которой она хотела говорить.
— Венте — позвала она.
Одна из них поставила свою миску и ложку. Застенчивая улыбка Венте сникла, она поняла, что Рейко пришла не по дружбе.
— Почему ты не сказала мне, что враждовала с Текарэ? — потребовала Рейко.
На лице Венте появился испуг. Она посмотрела на свои подруг, словно ища от них помощи. Отведя глаза от Рейко, она сказала:
— Откуда вы знаете?
— Госпожа Мацумаэ сказала мне, что ты и Текарэ дрались. Ваши подруги должны были оттаскивать вас друг от друга.
Другие женщины явно не понимали, о чем она и Венте говорили, но чувствовали опасность в воздухе, поэтому они вскочили на ноги и вышли из комнаты. Венте хотела последовать за ними, но Рейко встала перед ней. Они остались вдвоем в задымленной, жарко натопленной комнате, что была похожа на местную хижину, чуждую для Рейко по обстановке.
— Не было времени, — пробормотала Венте.
— Было много, — сказала Рейко, хотя она вспомнила, как она спешила найти Масахиро. От горя она плохо соображала. Она поддерживался себя только гневом, который в этот момент был нацелен на Венте. — Это заняло бы всего лишь мгновение, чтобы сказать мне правду о Текарэ.
Венте закусила губу:
— Вы же меня спрашивали о госпоже Мацумаэ.
— Забудьте про госпожу Мацумаэ. — Эта женщина пробила большую брешь в уверенности Рейко, что она убийца. Рейко признала, как опрометчиво быстро стала верить Венте, поверила, что ее горе о смерти сестры было подлинным, и сочувствовала ей. — В настоящий момент меня интересуешь ты одна. Вы поссорились с Текарэ незадолго до ее смерти. Почему?
— Почему вас это волнует? — робко и обижено отвечала Венте. — Вам же все равно, кто убил мою сестру?
— Неважно почему, — недовольство собой за свою доверчивость удвоило гнев Рейко к Венте. — Скажи, почему вы с Текарэ поссорились?
Сопротивление Венте рассыпалось. Вероятно, привычка повиноваться японцам была слишком сильна, чтобы сопротивляться. Она вздохнула, а затем сказала:
— Она разрушила мою жизнь.
Рейко почувствовал, что атмосфера обмана рассеивается:
— Как?
На лице Венте отразилась ужасающая ненависть, уродующая ее так, что Рейко едва узнала ее:
— Когда Текарэ стала жить в замке, она захотела, чтобы я тоже была тут. Я никогда не хотела покидать нашу деревню. Но она сказала, что я должна, хотя … — Она изо всех сил подыскивала японские слова. — Не наложницы не могут здесь жить. Так Текарэ нашла солдата, который хотел иметь женщину из айнов. Он забрал меня.
Теперь она так стремилась выразить свою обиду к Текарэ, что забыла об осторожности и о том, что Рейко искала мотивы убийства. — Я не хотела этого солдата, но он взял меня. — Говорила она наполненным горечью голосом. — И она была довольна.
Рейко вникла в уродливый смысл этой истории. Выходит, Венте была вынуждена стать наложницей для того, чтобы составить Текарэ компанию в замке. Текарэ нашла Венте японца, не спросив о том, как та к этому относится. Венте пострадала вдвойне, от сексуального порабощения и от сестры, которая этому способствовала.
— Таким образом, вы ссорились с ней из-за этого? — спросила Рейко.
Венте кивнула, а потом покачала головой:
— То, что Текарэ сделала, было основной причиной, но тут возникла другая ситуация. Я хотела вернуться домой. Она же не позволяла мне.
Рейко поняла, что наткнулась на ситуацию, выходящую за пределы ее понимания особенностей Эдзо. — Но когда ты стала любовницей солдата, ты не могла уйти без его согласия? — сказала она. — При чем тут твоя сестра?
— Солдату я надоела, он хотел отправить меня обратно в деревню. Но Текарэ попросила правителя Мацумаэ позволить мне остаться. Он делал все, что она хотела. — Источая ненависть, неприятную, как гниль, говорила Венте. — Я просила ее отпустить меня, но она не соглашалась.
Рейко подумала, что у Текарэ могли быть причины так поступать:
— Может быть, она боялась оставаться одной в замке. Может быть, она скучала по дому, и ей было нужно, чтобы рядом был кто-то из семьи, человек, которого она любила.
Венте подскочила от негодования:
— Она не испугалась. Она всегда говорила: "Венте сделай это, Венте сделай то"… "Венте, принеси мне поесть, натри спину, расчеши волосы". Вот как она любила меня!
Рейко поняла, что Текарэ держала сестру возле себя, чтобы использовать в качестве служанки.
— То же самое было у нас дома, — продолжала Венте. — Когда мы были маленькими, я делала все работы по дому, собирала ягоды, готовила, шила, стирала. Текарэ же ничего не делала. Она же шаманка. Она особенная. Я же просто девочка. — Рейко слышала в ее тоне старые обиды. — Она всегда хотела получать лучшее. Лучшие вещи. Венте коснулась своей одежды, бус.
— Когда не хватало еды, она кушала. Деревня нуждалась в ней. Я голодала. Она брала все, ничего не оставляя для меня. И она была счастлива.