Выбрать главу

— Ошейники? — спросила она, глядя на грубый рисунок, явно сделанный рукой младше. Бумаги потемнели от возраста. Сердце Мари колотилось.

Таро схватил бумаги, испугав Мари. Он скривил губы, отложил бумаги подальше от себя.

— Металлические ошейники на ёкаях. Слухи не врут. Я их создал.

Кровь Мари похолодела.

Таро смотрел на нее, глаза блестели, челюсть двигалась, словно он бросал ей вызов: назвать его чудовищем. Он искал наказания? Мари не понимала.

— Вы гордитесь своим творением? — Мари осторожно составляла вопрос, помня о вспышках настроения принца, о его власти. Он все еще мог заточить Мари в темницу.

Таро отвел взгляд и прошел в другую часть комнаты. Он погладил толстым пальцем край шеста. Он не говорил. А когда сказал, голос охрип от болезненной честности.

— Мне сложно признать вину.

Мари обдумала это.

— Вам так сложно доверять? — она подошла и смотрела на его профиль.

Таро сжал кулаки, опустил их с непонятным выражением лица.

— Мне сложно читать людей, это ведет к недоверию. Металл, шестеренки, молотки — мой язык, — Таро отвернулся от нее. — Ты не знаешь, как много у меня просишь.

Мари шагнула ближе, нарушила его пространство. Ее мышцы болели, и она вспомнила сражение, синяки на шее, вырвавшегося зверя, растерзавшего они.

— Я прошу лишь о том, что вы не против дать, — тихо сказала она.

Его мышцы напряглись под накидкой.

— А если я дам правду, что ты с ней сделаешь? — спросил он.

Мари прижала ладони к груди поверх грохочущего сердца.

— Я буду держать ее при себе, не предавая ваше доверие.

«Не доверяйте мне. Долг и дом. Это важнее, чем я. Этому я верна».

Она смотрела, как грудь Таро поднялась и опустилась от выдоха. Он поднял голову и посмотрел на Мари.

— Тогда я поверю тебе. Ошейник — единственное изобретение, которым я не горжусь. Это была детская ошибка.

— Вы сожалеете о ней.

Он кивнул.

— Сожалею.

«Не верь ему. Красивой ложью он прикрывает жуткие поступки», — но боль на лице Таро выглядела искренне, казалась осязаемой. Мари сомневалась. Таро был задумчивым, многие считали его холодным, как металл, с которым он работал. Но металл согревался от прикосновений. Может, в этом нуждался Таро — в человеческом прикосновении, чтобы его сердце снова забилось. Но Мари не была человеком. Она была ёкаем.

— Вам не нужно сожалеть об этом, — сказала тихо Мари. — Можно что-то с этим сделать. Вы — второй по власти в этом мире.

Таро фыркнул.

— Я подчиняюсь прихотям отца, как и все.

Мари кивнула. Что еще она могла? Таро сказал правду. Все рождались с цепью. Но у некоторых она была короче, чем у остальных. Однажды отец Таро умрет, и Таро станет императором.

— Простите, — сказала Мари. Я не хотела расстроить.

— Это я должен извиняться, — сказал Таро, подходя ближе. Прости, что так веду себя. Мой отец опасен, он бросается, а потом задает вопросы.

Неожиданная нежность наполнила Мари. Она, не думая, прижала ладонь к щеке Таро. Кожа под ее ладонью была теплой, живой. Он прильнул щекой к ее ладони. А потом отодвинулся.

Таро легонько коснулся пульса на ее шее.

— У тебя синяки. Болят?

— Да, — сказала она. И мышцы болят.

Его ладонь опустилась на ее плечо. Он сжал, массируя мышцы.

— Лучше? спросил он.

Мари сморщила нос и посмотрела на него.

— Нет.

— Упрямая, — сказал он.

Ее плечи пылали, где были его пальцы, вспыхивали искрами. Они дышали в такт, и где-то в глубине ее сердца появилось место для Таро. Мари с тревогой вырвалась из хватки Таро и прошла по комнате.

— Научите меня заставлять птиц летать, — поспешила попросить она.

Таро поклонился.

— Как пожелаешь.

ГЛАВА 27

Акира

Солнце выбралось из-за горизонта, Акира поднялся по ступеням башни с часами. Свет озарил столицу розовым и оранжевым цветом.

Ханако ждала его в его комнате. Она лежала на футоне, закрыв глаза, ее белый хорек свернулся на ее груди.

— Ты ужасно опоздал, — сказала она, приоткрыв глаз. Если бы я была ревнивой, подумала бы, что ты нашел другого Мастера оружия.

Акира опустил маску.

— У тебя шпион-ёкай во дворце, — он вытащил записку Асами из накидки.

Хорек спрыгнул с Ханако, его хозяйка встала. Ее душа сияла сегодня особенно яркая, белая, почти ослепляющая, кроме пятен.

— Конечно. Она в состязании. Как еще я провела бы ее во дворец? она забрала записку у Акиры.